Кодекс жизнетворца
Шрифт:
Прежде чем Замбендорф успел прийти в себя от услышанного, изображение снова изменилось, и он увидел самого себя. Они с доктором Осмондом Перейрой прошли по коридору "Ориона" и исчезли за дверью. Он не помнил, когда могла быть сделана эта запись - в любое время пути. И услышал комментарий:
– Еще один человек, который много занимается подобными проблемами, это Карл Замбендорф; вы видите его здесь с доктором Осмондом Перейрой, главным специалистом экспедиции по паранормальным наукам.
– Замбендорф подавился глотком кофе. На экране он обсуждал какой-то эксперимент и кивал Перейре, который держал переносной пюпитр с записями перед консолью
– Но это безумие!
– воскликнул Замбендорф.
– Я ничего об этом не знаю! Я никогда не пытался читать мысли талоидов.
Комментатор продолжал:
– Однако предварительные результаты оказались отрицательными. Замбендорф не сумел зарегистрировать никаких энергетических рисунков, которые обычно сопровождают мыслительный процесс и которые, как он утверждает, легко обнаруживаются даже у высших животных, таких, как человекообразные обезьяны, киты, а также кошки и собаки.
– Ложь! Ложь! Ложь!
– закричал Замбендорф.
– Я ничего подобного не говорил. Животные разумнее этой глупой женщины!
– Но ученые экспедиции не собираются сдаваться. По словам доктора Перейры, нужна новая техника эксперимента, специально настроенного на голоптронический мозг. Во всяком случае, как считает Замбендорф, даже если на Титане нет мыслящих существ, можно настроит человеческий мозг на воспринимающие системы талоидов и использовать их как управляемые на расстоянии машины.
– Ведущая опустила листок и продолжала, с улыбкой глядя на экран: - Ну разве не здорово: послать своего талоида куда угодно и видеть мир его глазами? Может, когда-нибудь это станет обычным методом изучения поверхности Титана - и без всякой необходимости в космическом скафандре... а может, и в других местах тоже. Кто знает? Что бы ни случилось, я уверена, нас ждут еще более увлекательные открытия.
Она снова взглянула на листок.
– А теперь, вернувшись с Титана, перенесемся в Сидней, Австралия, где молодой человек по имени Клайв Драммонд собирается...
– Прайс выключил запись.
– Есть еще много, - сказал Мейси.
– Но, думаю, суть вы поняли.
Замбендорф сидел ошеломленный и смотрел на пустой экран.
– Давно ли это происходит?
– прошептал он.
– Примерно три недели, - ответил Мейси.
– До этого не создавалась систематическая ложная картина событий на Титане.
– Значит, нет сомнений, что это делается сознательно?
– Нет.
– А как же этот Конлон в САКО и все, кто с ним работает?
–
– Если у вас прямой контакт с ним, он знает, что публике преподносят вздор. Вы должны были сказать им... Могут они что-нибудь сделать?
– Пытаются, - сказал Мейси. Он пожал плечами.
– Но вы знаете, как это.
Замбендорф покачал головой.
– Лехерни, Ланг - они все знали. Они делали свои предложения и знали, что искажение уже происходит. Они знали, что рано или поздно я об этом узнаю.
– Вероятно, считали, что переманят вас на свою сторону, если предложат достаточно, - сказал Прайс.
– Так они обычно и действуют.
– Это соответствует их образу мыслей, - согласился Мейси.
Замбендорф медленно прошелся между двумя рядами коек и повернулся, подойдя к дальней стене.
– И что же все это означает?
– спросил он.
– Что за всем этим? У вас есть теории?
– Ну, не знаю, насколько это ново, - ответил Мейси.
– Но первый шаг к тому, чтобы превратить народ в колониальный, чтобы спокойно его эксплуатировать, всегда в том, чтобы принизить его представителей в глазах собственного народа и...
Его прервал звонок личного коммуникатора Замбендорфа.
– Простите, - сказал Замбендорф, доставая прибор из кармана и включая его. На миниатюрном экране показалось лицо Отто Абакяна, он говорил из каюты команды.
– Да, Отто?
– сказал Замбендорф. Такое обращение означало, что Замбендорф не один.
– У тебя найдется минутка?
– спросил Абакян.
– Давай.
– Гм, не знаешь ли, где Джо? Мне нужно поговорить с ним.
– Боюсь, что нет.
– А где он может быть?
– Не знаю.
– Дьявольщина. Это плохо! Если увидишь, пришли его ко мне. Ладно?
– Если увижу.
– Хорошо.
Замбендорф на мгновение нахмурился. Абакяна совсем не интересовал Джо Феллбург. Весь разговор был закодирован. Имела значение интонация вопросительная или утвердительная, а также начальные буквы некоторых слов. Замбендорф в его словах прочел: "КМЛТ. СРЧН". Это означало: "Камелот. Срочно". Абакян сообщал ему, что что-то поступило из Камелота и сообщение не может ждать. Мейси и Прайс подозрительно переглядывались. Они ведь тоже фокусники.
Замбендорф в неуверенности переводил взгляд с одного на другого. На одной ли стороне они теперь с Мейси? Мейси доверился Замбендорфу, не должен ли он ответить тем же? Инстинкт подсказывал необходимость закрепить союз, но жизненный опыт приучил его к осторожности.
Он видел, что те же вопросы отражаются на лице Мейси. Их различия мелки по сравнению с тем, что они оба знают и разделяют. Замбендорф должен доказать, что думает так же. Он взглянул на экран у себя в руке.
– Со мной Джерри Мейси и Вернон Прайс, - сказал он.
– Произошло очень многое, но сейчас не время рассказывать. Можешь говорить открыто, Отто. В нашей команде прибавление.
Лишь на долю секунды на лице Абакяна появилось удивленное выражение. Он привык адаптироваться к ситуации быстро и без вопросов.
– Мы получили сообщение от Артура и Галилея, - сказал он.
– Плохие новости, очень плохие.
Мейси недоверчиво выдохнул:
– Артур? Талоид? Но как? Откуда у вас...
– У нас тоже есть закрытая линия связи, о которой вы не знаете, ответил Замбендорф. Он снова посмотрел на Абакяна.
– Что случилось, Отто?
– Фанатики-фундаменталисты с холмов, те самые, которые так много неприятностей причиняли солдатам Артура, - ответил Абакян.