Кодекс жизнетворца

Хоган Джеймс Патрик

– Знаете, Вернон, иногда у меня складывается впечатление, что вы излишне сентиментальны, - заметил Абакян.

– Может быть, - добродушно согласился Прайс. Он огляделся, подобрал небольшой обломок льда и с помощью факела растопил его. Потом прижал поверхность пластинки к лужице и подождал, пока жидкость снова застынет. Лед и пластик неразрывно слились. Затем Прайс подобрал еще несколько кусочков льда, растопил их и покрыл поверхность пластинки тонким защитным стеклоподобным слоем. Результат оказался вполне удовлетворителен. Он протянул таблицу талоиду.
–

Вот, Моисей, старина. Чтоб тебе было что повесить дома на стену.

– Нам пора, - сказал Абакян.
– Время поджимает.

– Отто прав, - согласился Замбендорф.
– Вы довольны, Вернон?

– Да. Просто, мне казалось... это правильным.

Просветитель с благоговением смотрел на Святую Скрижаль у себя в руках. Она все еще слабо светилась. Это заповеди Жизнетворца, и ему, Просветителю, поручено донести святое Слово до всех народов робосуществ. Он не мог ничего сказать, слишком сильны были охватившие его эмоции, он даже думать последовательно не мог.

– Прощай, Просветитель, - сказала ветвь.
– Нас ждет наша работа. Не оставайся здесь. Удачи тебе.
– Просветитель поднял голову и увидел, что ангел с ветвью повернулся и ушел в сверкающее существо. За ним последовал второй, тот самый, что приказал вырасти Скрижали, написанной огнем и запечатанной в скале. И наконец тот ангел, что появился первым, медленно попятился к отверстию, поднял приветственно руки и был поглощен светом. Несколько мгновений спустя отверстие закрылось, и сияющий конус, который исходил из передней части существа, неожиданно исчез.

– Уходи отсюда, Просветитель, - взревело существо, - или ты сгоришь.
– Как в трансе, крепко прижимая к себе Скрижаль, другой рукой держа посох, Просветитель спустился с вершины.

Только когда существо скрылось за скалами, он немного пришел в себя. По-прежнему как в тумане вернулся к ручью.

– Поистине тебе предназначено было принести меня сюда, - сказал он верховому животному, отвязывая и переседлывая его.
– Теперь я спокоен: Миркулла, конечно, получит благословение за свою жертву.
– Он повернул животное и начал медленно спускаться. И только почти выйдя на тропу, увидел ожидавших его капитана Гораззоргио и отряд солдат кроаксийской королевской гвардии.

По словам Клариссы, они находились между Генуей и Падуей на краю пустыни, в которой произошла первая встреча людей с талоидами; в сущности, до этого места совсем недалеко. Полет до Генуи займет не больше пятнадцати минут. В конце концов все не так уж плохо, сказал самому себе Замбендорф, стоявший и входа в переднюю кабину и наблюдавший за процедурой подъема.

– Моисея не видно?
– с любопытством спросил сзади Прайс.

Абакян привел в действие инфракрасный сканер и отыскал нижнюю часть широкого склона на той стороне горы, где исчез Моисей. Он подключил телескоп, изображение увеличилось и стало отчетливым.

– У него лошадь, - сказал Абакян.
– Должно быть, оставил где-нибудь внизу.

– Он спускается с горы на лошади и держит в руках табличку, которую вы ему дали, - сказал через плечо Замбендорф.
– Хотите взглянуть на него?

Прайс встал рядом с Замбендорфом и несколько секунд смотрел на экран. Моисей остановился и как будто смотрел вниз на что-то. Абакян уменьшил масштаб изображения, показалось ниже несколько точек. Крупный план показал, что это талоиды, тоже верхом.

– Интересно, кто они такие, - сказал Прайс.
– Может, у Моисея там неприятности?

– Не знаю, - медленно ответил Замбендорф. Голос его звучал озабоченно. Секунду спустя он повернулся к Клариссе и сказал: - Опустись немного ниже. Надо посмотреть, что там происходит.

– Я не боюсь тебя теперь, Гораззоргио, Защитник-Ложной-Веры! крикнул Просветитель вниз с холма, голос его звучал громко и твердо, глаза ярко горели.
– Я поднялся на гору и видел ангелов. Я вернулся оттуда Просветителем, я избран нести истинное Слово Жизнетворца во все уголки мира и принести новую веру любви и братства всем робосуществам. Прислушайся к моим словам, Гораззоргио, ибо поистине это слова Самого Жизнетворца.
– Он высоко поднял ледяную пластинку.
– Клянись в преданности новой вере, о которой я говорю, отвергни твою ложную веру, и все твои прегрешения будут прощены. Клянешься ли ты, Гораззоргио?

Не веря своим ушам, Гораззоргио был слишком поражен, чтобы ответить сразу, и в этот момент над вершиной появился небесный дракон. Контуры Гораззоргио похолодели, он задрожал всем телом. Дважды преследовал он в пустыне этих проклятых братьев, и дважды они уходили от него. И теперь, как и раньше, появился на защиту небесный дракон. Гораззоргио решил, что вторично ни за что не будет сталкиваться с драконом. Ни за что он больше не пройдет через такое...

Гораззоргио спрыгнул с животного и встал на колени.

– Клянусь, о Просветитель!
– закричал он.
– Гораззоргио обрел истинную веру! Я верую! Верую! Поистине твои слова - слова Самого Жизнетворца! Чего ты хочешь от нас, Избранный? Твои слуги ждут твоего приказа.

Солдаты за ним удивленно переглядывались и перешептывались.

– Что за колдун этот слышатель?

– Гораззоргио на коленях? Поистине чудо!

– Никаких чудес я не вижу.

И тут флаер спустился ниже, вспыхнули два прожектора и осветили всю сцену. Вокруг Гораззоргио металлические фигуры падали на землю, послышался хор испуганных голосов:

– Мы веруем! Веруем!

– Смотрите на Просветителя, Избранного!

– Пощади нас, грешных, о дракон! Мы раскаиваемся! Раскаиваемся!

Даже сам Просветитель был поражен действием своих слов.

– И все это с такими ничтожными усилиями?
– спросил он недоверчиво у своего животного.
– Должно быть, я поистине вдохновлен.

– Что там происходит?
– спросила озадаченная Кларисса.
– Карл, что ты сказал этому парню?

Прайс казался встревоженным.

– Почему они все падают с лошадей?
– спросил он.
– Они здоровы? Что с ними?