Когда дует ветер
Шрифт:
— Ладно, вы того, я подумаю.
Но Арида продолжала смотреть на мужа в упор, ее темно-серые глаза почернели от напряжения. А сбоку стояла Олия, и Рунат даже боялся повернуться навстречу ее обжигающему взгляду. Во, попал!
— Ну, это, ладно, — вождь пошел на попятную. — Не тронут его. Я скажу колдуну.
Черух с ним, Ирасом! Пусть сам перед Яром выкручивается. Можно и другого мальчишку в жертву принести.
Отшельник и Павуш присели на небольшой поляне на склоне холма. Внизу, в нескольких десятках метров, текла река. Противоположный, низинный берег
— Какой маленький лес. Как люди в нем живут?
— Это не лес, Павуш, а роща, — пояснил От. — Лес только на нашей стороне остался. А там уже лесная степь началась.
— Это как?
— Степь — это такое ровное место, как поляна, но очень большая. Деревьев там совсем не растет, только возле реки или ручья. Если несколько дней идти вдоль нашей реки, то можно и до степи дойти. А в лесной степи деревья растут, но не везде. Роща называется. Давай перекусим, однако.
Отшельник извлек из мешка небольшой бурдюк с водой и кусок мяса.
— Костер разводить будем? — деловито поинтересовался Павуш. После утренней апатии, вызванной мрачными предчувствиями о судьбе мамы и брата, он опять ощущал прилив энергии.
— Зачем нам костер? И так солнце палит, — улыбнулся спутник. — Да и некогда нам. Надо к вечеру до места успеть. А ты что, умеешь костер разводить?
— Умею, — небрежно заметил мальчик. Подумаешь, костер! Он много чего умеет.
— А как ты разводишь?
Павуш достал из внутреннего карманчика два камушка и показал отшельнику.
— Ух, ты, у тебя даже колчь есть. Молодец. Камнями не каждый умеет огонь добыть. Ты, наверное, у отца научился?
— У отца.
— А хочешь, я тебе чуро покажу?
Павуш широко открыл глаза. Чуро? Ничего себе!
— Это как?
От снова засунул руку в мешок и вытащил оттуда округлый продолговатый и блестящий камень желто-серого цвета.
— Смотри, Павуш, это тоже колчь, как и у тебя, только большой и очень ровный.
Мужчина поднес камень к самому лицу мальчика, и тот увидел на отполированной поверхности свое отражение. Эффект получился столь неожиданным, что Павуш в испуге откинул голову.
Отшельник засмеялся:
— Ты что, себя никогда не видел?
— Почему? Видел, — смущенно ответил Павуш. Ему стало немного стыдно. — В воде бывает, когда она не бежит. Мама говорит, что это дух воды так шутит, человека заманивает.
— Ну вот, видишь, камень тоже может шутить, если его очень гладким сделать. Но не любой. Такой камень казо* называется. В него не только человека можно заманить.
Отшельник покрутил камень в руке, он заблестел в лучах солнца, и мальчика будто что-то кольнуло в глаза. Павуш закрыл лицо ладонью:
— Ой, что это?!
Отшельник опустил руку с камнем.
— Это я солнце поймал. А теперь смотри настоящее чуро.
Он подобрал с земли сухую веточку и направил 'солнечный зайчик' на нее. Через какое-то время на веточке образовалась черная точка, и появился слабый дымок.
Павуш смотрел во все глаза. Он был ошеломлен.
— Ладно, Павуш, я тебе вечером еще кое-что расскажу. А сейчас жуй мясо и пойдем. Нам до вечера надо до землянки дойти.
— А можно мне попробовать солнце поймать? — мальчик аж задрожал от возбуждения. — Я только один лучик.
— Хорошо, — отшельник протянул казо. — Так и быть, попробуй.
Огуша из оленьей шкуры может выдержать даже попадание стрелы, не то, что удар кнута, но надсмотрщик хорошо знал свое дело. Он примерился и хлестнул долговязого бортника по открытым икрам, так, что тот взвыл от боли.
— Пошевеливайся, урод! — выкрикнул 'лось'. — Я тебя предупреждал, чтобы шустрее мотыгой махал.
С утра плененных лесовиков, вместе с другими раби, выгнали рыть канавы. Бортник мотыги в руках отродясь не держал, да и в целом не отличался повышенным трудолюбием. А зачем трудиться, если в лесу можно и на подножном корму прожить? Он даже на охоту не ходил, только рыбачил изредка. Благодаря умению ладить с кусучими дикими пчелами, бортник всегда имел в достатке мед, воск, пергу и прочие полезные продукты пчелиной деятельности, весьма ценимые первобытными людьми. В том числе и муссу на всю зиму запасал — результат труда пчелы и пытливого ума человека. Постоянный спрос среди сородичей на эти вещи позволял хитрому лесовику безбедно существовать, производя натуральный обмен на другие нужные продукты и товары: мясо, овощи, фрукты, а также шкуры, рога и кости.
Столкнувшись, едва ли не впервые в жизни, с тяжелым физическим трудом, бортник изнемогал на земляных работах. К тому же он хромал, что не придавало ему прыти и сноровки. Придирчивому надсмотрщику это, в конце концов, надоело и он 'приложил' лентяя со всем старанием и умением опытного кнутобойца.
Получив удар, лесовик выпустил из рук мотыгу и сел на землю. На его глазах от боли и обиды выступили слезы.
— Ты чего, скотина лесная?! Не понял? Кому сказано — пошевеливайся?! — 'лось' снова занес кнут. Бортник вжал голову в плечи и зажмурил глаза, как будто это могло спасти его от расправы. Но удара не последовало.
— Эй, погоди! — окрикнул кто-то вошедшего в раж надсмотрщика. — Ты чего его лупишь?
— Да вот, Ирас, рабить не хочет, урод ленивый.
Лесовик повернул голову — возле его мучителя стоял высокий гарт в лосиной огуше. Узкие глаза насмешливо поблескивали.
— Ты новеньких сильно не гони, дай им втянуться. Они ведь в лесу привыкли с утра до вечера кверху брюхом у костра лежать. Их кормили сегодня?
— Нет еще. Скоро похлебку из травы сварят, покормим.
— Вот ты этому корма и не давай, раз рабить не хочет. Останется без еды, увидишь, сразу зашевелится. Ты кто такой? Эй, лесовик!
Бортник с кряхтеньем поднялся, всем видом изображая крайнюю степень усталости, сделал несколько ковыляющих шагов навстречу гарту.
— Бортник я. Мед собираю. А ты, вроде, колдун, я слышал?
— Ну, колдун. И чего?
Лесовик пододвинулся еще на пару шажков:
— Тебя ведь Ирасом кличут?
— Ну, Ирасом.
— Можно с тобой поговорить? — бортник тянул время. Он чувствовал, что ему надо как-то заручиться поддержкой колдуна, имевшего, судя по всему, власть над гартами. Только не знал, с какого края зайти.