Когда дует ветер
Шрифт:
Колдун пожал плечами. Долговязый, униженно пригибающий голову, лесной дикарь производил комичное и жалкое впечатление.
— Говори, если есть что сказать.
— Ты посмотри на меня, Ирас, — заныл лесовик. — Я старый, нога хромая, не могу я быстро работать, я даже нагнуться толком не могу. А этот меня плеткой бьет.
— И правильно делает.
— Да не могу я. Ирас, может мне чего другого поручишь? Я мед могу собирать, по деревьям лазить.
— Это ты в лесу мог по деревьям лазить. А здесь все должны рабить.
— Ага, если бы все, —
— Это какая Олия? — в голосе колдуна появилась заинтересованность.
— Ведунья наша.
Ирас поднял и опустил брови, покосился на других лесовиков, с любопытством прислушивающихся к разговору.
— Иди-ка сюда, — он поманил бортника рукой, отходя в сторону. Тот послушно захромал за ним.
— А что она, ведунья, сегодня сюда приходила?
— Ну, да. Недавно совсем, — почувствовав интерес колдуна, лесовик с готовностью начал вываливать все, что знал. — С сынком своим разговаривала.
Доносчик махнул рукой в сторону высокого клена, около которого сидели на траве Данул и еще два мальчика, связанные между собой и привязанные к дереву веревкой.
— А о чем они говорили?
— Э-э, Олия говорила, значит, что все в порядке, — бортник на ходу пытался выдумать что-нибудь такое, что зацепило бы колдуна. — Мол, пусть потерпит, она все придумает и это, это… в общем, все скоро будет хорошо. У них.
— Скоро будет хорошо? Так и сказала? — Ирас насторожился.
— Так и сказала. И вообще, — доносчик понизил голос. — Эта Олия постоянно ругает вас, ну, гартов. Так бы, говорит, всех бы и убила. И сынок у нее прямо кричит, я сам слышал, чтоб вы, гарты, все сдохли. И не только я слышал.
— А кто еще?
— Этот ваш, ариг, что ли. Он слышал. Пацан при нем кричал.
— И что ариг сделал?
Бортник помялся, изображая, что вспоминает:
— Да так, ничего не сделал.
— Совсем ничего?
— Ничего.
Ирас почесал лоб, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль:
— Ариг, говоришь… А ариг он, того, с ведуньей, много разговаривал?
— Да уж разговаривал, это точно. Может быть и много, — бортник осторожничал, боясь ляпнуть лишнего.
— Ты не бойся, говори, — подбодрил Ирас, — Я все должен знать. О чем они говорили?
— Я не слышал, — вздохнув, признался доносчик. Врать он не решился. — Но разговаривали много. Это точно.
Ирас задумался. Потом неуверенно произнес:
— Пожалуй, я могу тебя к свиньям отправить рабить, там тебе легче будет.
— Сейчас? — обрадовался бортник.
— Нет, погоди пока. Ты вот что, пригляди за пацаном. И если Олия придет — послушай, о чем они говорить будут. И вообще слушай, что ваши между собой говорят. И если что — сразу мне. Понял?
— Понял, — разочарованно протянул доносчик. — Что же мне, по-прежнему здесь рабить?
Колдун подозвал надсмотрщика:
— Ты это, не бей его больше. Ему нельзя много рабить. Пусть так, роет понемногу. И покорми его хорошо. Понятно?
Воин недоуменно пожал плечами:
— Как скажешь, Ирас. А кричать-то на него можно?
— Кричать можно. Даже нужно. Но не бей. Он мне еще понадобится.
Ирас неожиданно замахнулся рукой на бортника и несильно ударил того по щеке. Выкрикнул громко:
— Иди рабить, урод лесной! Ишь, только бы бездельничать да еду просить.
Бортник, втянув плечи, суетливо заковылял к брошенной мотыге.
— Чего? — ариг не верил своим ушам. Он с сыном упражнялся в стрельбе из лука на краю стойбища, где стоял старый толстый дуб, когда прибежал запыхавшийся младший ариг.
— Урак умер, — Бурун развел руками.
— Умер или убили?
— Жена говорит, вроде, умер. Змея укусила. Я послал трех воинов. Один там останется, а те труп принесут.
— А чего жена там делала?
— Воды ему понесла. Подумала — жарко сегодня, вдруг воды не хватит. А он лежит на траве. И ухо так опухло. Вот так, — помощник арига изобразил, какое у Урака стало ухо. — Как гриб на березе. Похоже, змея прямо в ухо укусила.
— Говоришь, змея? — Хран напрягся. Змея… О, Черух побери! Вот он, сон про змею, что он видел вчера перед приходом Олии. И Урак тогда с нею находился. Стоп-стоп… Что-то еще сидело в памяти, но ариг не мог это воспоминание зацепить. Когда он впервые увидел ведунью? В лесу у землянки, где Урак заколол брюхатую лесовичку. Перед глазами вдруг отчетливо всплыло: ведунья стоит, связанная, на коленях, глаза сверкают так, что оторопь берет. Чего она там шипела? 'Лашуй вас за это накажет', - так, кажется? Неужели ведунья змею на Урака наслала? Вот это да! Хран аж вздрогнул про себя. Ну и ведьма! Ну и сила у нее: не зря, глаза такие страшные. Иногда. А вчера вроде добрые были вечером, когда с ним разговаривала. Даже подмигнула. Или ему показалось?
Бурун смотрел выжидающе. Он выглядел растерянным, но не расстроенным. Доносчика и лентяя Урака в племени никто не любил.
'А чего там еще во сне-то было? — вспоминал ариг. — Кто-то шептал: Хран, обернись. А кто шептал? Змея, что ли? А чего змее шептать? Да и голос вроде Олии был. Может, она предупредить хотела о чем?' Ариг совсем запутался в размышлениях и воспоминаниях.
— Умер, говоришь? Ну и ну. Бывает. Хороший выстрел, сынок.
*Казо — каменное зеркало.
Глава седьмая. Западня
Колдун нашел Руната возле загона с лошадьми. Ирас любил проводить время со свиньями, а вождь с малолетства обожал лошадей. Спроси Руната, кого он больше любит, людей или лошадей, он бы, наверное, удивился. Лошадей, конечно. А чего людей любить, если они хуже зверей? Злые, жадные трусливые и подлые. Так считал Рунат, и исключение делал только для жены и детей.
— Несчастье, Рунат, — взволнованно выдохнул Ирас. — Урак умер.
— Да ну? — искренне удивился вождь. — Урак? С чего бы это?