Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды
Шрифт:
С Сарпедоном мы встречаемся не только в Малой Азии, но и на Крите. Брат легендарного владыки Лабиринта царя Миноса также носил имя Сарпедон. [13] Древние же легенды утверждают, что Сарпедон правил ликийцами, жившими на острове Крит. Лингвисты отметили также совпадение ликийского и минойского имени Вадуними (в ликийском — Бадуними с особым начальным звуком, средним между в и б). Это говорит о том, что между Ликией и Критом существовала связь.
13
Древние цари и герои с течением времени могут «превращаться» в богов. Так, ликийцы сделали одним из своих богов мифического героя греков Геракла (лик. Эрикле).
По
Весьма возможно, что часть ликийцев, так же как и их соседей карийцев, имела поселения на Крите. И у ликийцев и у карийцев был сильный флот, и они нередко пиратствовали в Средиземном море, грабя египетских, финикийских, греческих купцов. Быть может, правители Крита сумели привлечь на свою сторону морских разбойников и они служили в могущественном флоте державы Миноса.
Но, пожалуй, лучше всего объясняет черты сходства ликийского и минойского языков следующая гипотеза. До конца II тысячелетия до н. э. в Малой Азии, на территории Ликии, жили не ликийцы, а колонисты с острова Крит — минойцы. Возможно, что минойцы были даже не колонистами, а последними остатками населения, в глубокой древности заселявшего не только Крит, но и другие острова Эгеиды, Грецию и побережье Азии. В конце II — начале I тысячелетия в северную часть Анатолии с Балкан вторглись фрако-фригийские племена и «сдвинули» хетто-лувийские народы к югу. Тогда-то и появились ликийцы на «своей» территории, в Ликии, наслоившись на прежних обитателей — минойцев.
В самом деле, ликийский, в отличие от других анатолийских языков, имеет общие черты с минойским. Прежде всего — это такой важнейший показатель, как состав звуковых цепей, закономерность чередования гласных и согласных звуков. В минойском, как вы помните, слова строились по схеме СГСГСГ, т. е. после согласного обычно шел гласный звук. И этой схеме чередования подчиняются очень многие ликийские слова. Таковы, например, слова хасабала, пунамади, эсетеси, зива, мувати и т. д. Вероятно, язык древнейших обитателей Ликии — минойцев влиял на язык пришельцев — ликийцев.
Влиял — но и только, в основе своей ликийский язык является индоевропейским. Языки этой семьи (как мы уже говорили) допускают стечение нескольких согласных подряд. И эта черта — полностью противоположная структуре минойского языка — также обнаруживается в языке ликийцев.
Мало того, в ликийских текстах мы сплошь и рядом находим слова, включающие (особенно в начальном положении) по нескольку согласных: например, трххиз "бог" (это слово восходит к более древней форме тархинтс, ср. хеттское тархунт "бог") или, скажем, зрббла "изображение", очевидно, из сарбла: в лидийском языке находим родственное слово эн-сарб-тат "выцарапан (на камне)". Примеров таких можно привести множество.
Но интересно вот что. Хотя в этих словах больше согласных подряд, чем в родственных им словах других языков, все же именно ликийские слова ближе к регулярному следованию СГСГСГ, чем какие-либо иные. Дело в том, что удвоение согласных на письме говорило о наличии в слове гласных призвуков — довесков, необходимых для «благозвучия». Например, название ликийского города Пттара, содержащее на письме два т подряд, произносилось не в два слога, а в три: патара, с «добавочным» гласным между п и долгим т. В русской речи тоже есть подобные слова: иногда мы говорим подожди или сапоги так, что от первого гласного почти ничего не остается, но за счет него удлиняется следующий согласный: получается что-то вроде пддажди или сппаги — совсем как в ликийских словах пддахнта (со слоговым н!) или сппартаца. А в словах трххиз или зрббла есть еще и слоговое р — фактически гласный звук, т. е. звук, образующий слог (ср. наше театр: в этом слове три слога, а не два; последний слог — р). Итак, слово трххиз произносилось в два или в три слога, а не в один; в два или три слога произносилось слово зрббла — эти слова, несмотря на свой графический облик (написание), по звучанию соответствовали структуре СГСГСГ, особенно если считать, что Г — это не просто гласный, а слогообразующий элемент.
Ликийское слово хнтавада "предводитель" (которому в лувийском соответствует хантавада из ханта "вперед" и вад- "вести") имело соответственно четыре слога (н было слоговым), а не три и т. д. И вот мы находим в ликийских текстах слова вроде сттати "ставит" или сттала "стела", "памятник", где индоевропейская основа ста- (наше ставить, стоять) преобразована на ликийский лад: произносилось ликийское стта-, видимо, как сата, т. е. слова сттати, сттала были трехсложными и имели структуру СГСГСГ. Значит, слова, которые никогда не имели гласного между двумя согласными, могли получать его «на ликийской почве».
Так влиял на ликийский язык его субстрат, т. е. тот язык (в данном случае, очевидно, минойский [14] с его характерной структурой СГСГСГ), на который «наслоился» ликийский.
Что же касается ослабления гласных в ликийских словах, то этим ликийский обязан уже совсем иному влиянию, но тоже субстратному. Мы вернемся к этому вопросу в разделе, специально посвященном ликийскому языку.
Какой же вывод мы можем пока сделать? Очевидно, такой: между минойским языком, с одной стороны, и ликийским, а также другими хетто-лувийскими языками — с другой, обнаруживается некоторое сходство: имеются общие слова, сходным образом строятся звуковые цепи. Но сходство это незначительное. Оно говорит лишь о том, что когда-то минойцы и хетто-лувийцы (хетты, ликийцы и др.) жили по соседству и даже вперемешку, но и только. Сходство это не может быть доказательством родства между минойским и хетто-лувийскими языками. Как раз наоборот: в общем и целом минойский язык не похож на индоевропейские языки, он очень отличается от индоевропейского своей системой звуков, теми способами, какими эти звуки складываются в слова, и самими этими словами.
14
Или минойско-хаттский; в ликийском и хаттском гласные корня могли уподобляться гласным окончания
Минойский язык принадлежит догреческому населению Крита — это единственное, что мы можем достоверно сказать о языке линейного А. Пеласги, предшественники греков, — были ли они минойцами? Судя по всему, нет. Язык пеласгов индоевропейский, а структура минойского языка неиндоевропейская. Широко известный своими остроумными и тонкими высказываниями советский лингвист Л. А. Гиндин показал в монографии «Язык древнейшего населения Балканского полуострова», вышедшей в 1967 году, что пеласгам предшествовал еще более древний народ, говоривший на хетто-лувийском языке. Но ведь и хетто-лувийские языки — индоевропейские; это означает, что их кандидатура также не подходит для минойского языка, имеющего структуру СГСГСГ.
В монографии Гиндина, а также в работах других ученых путем анализа географических названий — этой «истории на плоскости карты» — показывается, что и хетто-лувийцы не были первыми жителями Эллады. Им предшествовал еще более древний — самый древний народ, называемый эгейцами. Говорили эгейцы на языке, который не имеет родства с индоевропейской семьей языков.
Более семидесяти лет назад, в 1896 году, немецкий ученый П. Кречмер высказал предположение, что древнейшие жители Эгеиды говорили на языке, не относящемся к индоевропейским. Болгарский филолог Вл. Георгиев считал пеласгский (индоевропейский!) язык самым древним в Греции и на Крите. Немецкий исследователь А. Хойбек привел доказательства того, что до греков в Греции и на Крите жили хетто-лувийцы. Благодаря исследованию Гиндина удалось совместить эти, казалось бы, несовместимые точки зрения. Удалось это благодаря «расслоению» языковых пластов, которые в течение многих сотен лет накладывались друг на друга в древней Греции.