Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды
Шрифт:
Древнейшими жителями Греции были эгейцы. Затем здесь появились хетто-лувийцы, после них — пеласги и, наконец, греки-ахейцы. Таким образом, первые жители Эгеиды говорили на неиндоевропейском языке — эгейском. А есть ли у него языки-родственники?
Быть может, древнейшему эгейскому языку родствен хаттский — язык предшественников хеттов? Некоторые относят к эгейским языкам и этрусский. Интересно, что и в минойском языке, и в языке хаттов, [15] и в языке этрусков не различаются звонкие и глухие согласные. (Для них звучали бы одинаково слова дом и том, пыл и был, гол и кол.) Правда, эта весьма важная черта языка не обязательно должна говорить о языковом родстве. И поэтому, чтобы с уверенностью говорить о родстве языков, необходимо найти сходство и других языковых элементов. Но, к сожалению, наши знания об эгейском языке слишком скудны.
15
Исследования показали, что в хаттской клинописи различалось два типа согласных в положении между гласными: первый тип передавался простыми – п-, -т-, -к-, второй — удвоенными – пп-, -тт-, -кк-. Именно такое различие двух типов согласных обнаруживается и в хеттских текстах.
От эгейцев до нас дошло лишь несколько слов, географических названий и имен в греческой передаче — и только. Но, быть может, тексты линейного А как раз и передают эгейский язык? Г. Нойман, Ф. Шахермайр и другие ученые полагают, что это действительно так: минойский и эгейский языки — одно и то же. Эгейцы- минойцы населяли в древности Крит, Грецию, острова Эгеиды и побережье Малой Азии.
Плохо только вот что: эгейские слова как будто не обладают структурой СГСГСГ; не обладают ею и слова этрусского языка. Можно, конечно, предположить, что со времени минойских текстов произошли изменения в структуре эгейского языка, он потерял многие гласные, находившиеся между согласными, в результате чего возникли скопления согласных. Действительно, греческие передачи эгейских слов и этрусские тексты относятся ко времени гораздо более позднему, чем минойские тексты.
Но весьма возможно, что минойский язык не имеет родственников ни среди индоевропейских, ни среди семитских, ни среди других языков Средиземноморья, включая и тот эгейский язык, остатки которого дошли до нас. Если это действительно так, то вряд ли мы когда-либо сумеем проникнуть в тайну минойского языка: ведь у лингвистов не будет практически никакого материала для сравнения, отыскания сходных слов в других, известных исследователям языках. Тогда нужно будет заниматься подсчетами, структурным анализом текстов, например сравнивать между собой структуру минойских и других предположительно эгейских надписей (при этом мы, однако, должны быть твердо уверены, что минойцы — действительно древнейшее население Крита, что они не пришли «извне», как греки). Но результаты эти будут, конечно, гораздо беднее, чем те, которых добиваются ученые, сопоставляя неизвестный язык с родственными ему известными языками и языковыми семьями. Если же исходить из гипотезы о родстве минойского и эгейского языков с хаттским, то необходимо будет привлечь к рассмотрению и адыго-абхазские языки Кавказа. Дело в том, что выясняющаяся в последние годы грамматическая структура хаттского «являет черты разительного структурного сходства с северо-западными кавказскими языками (абхазо-адыгскими)», — замечает И. М. Дьяконов. [16] А абхазо-адыгским языкам, видимо, родственна другая группа языков Кавказа — нахско-дагестанская. Так расширяется круг языков, возможно связанных древним родством. Эту гипотезу следует тщательно проверить (кавказские элементы в этрусском языке находили и раньше, однако такие элементы не обязательно свидетельствуют о родстве языков: слова кавказского происхождения, заимствования встречаются, например, и в хеттском).
16
Впрочем, в работе «Хаттский язык», опубликованной в 1969 г., проф. А. Камменхубер выступила против гипотезы о родстве хаттского языка с кавказскими.
Можно было бы расширить круг предположительно родственных языков: некоторые исследователи связывают с нахско-дагестанскими языками Кавказа вымершие хуррито-урартские языки Передней Азии (хурритский язык относится ко II, урартский — к I тысячелетию до н. э.). С другой стороны, с адыго-абхазскими языками иногда связывают картвельские (т. е. грузинский и некоторые другие языки). Нужно при этом учесть, что картвельские и хуррито-урартские языки связаны древнейшим родством: они относятся к ностратической прасемье языков, к которой относится, судя по всему, и этрусский. Значит ли это, что и минойский, и хаттский, и адыго-абхазские, и нахско-дагестанские языки также относятся к ностратической прасемье языков? Если же хаттский и адыго-абхазские языки к этой прасемье не относятся, то, очевидно, с ними нельзя сравнивать и этрусский; при этом остается открытым вопрос о языковой принадлежности минойского.
Будем надеяться, что линейное письмо А рано или поздно удастся не только прочитать, но и понять. Ведь с линейным А связана не только загадка минойского языка, но и решение проблемы происхождения искусства письма на Крите.
Из рисунков возникло иероглифическое письмо, из него — письмо глиняных табличек, сначала линейное А, потом из него развилось линейное Б. Это еще в начале века показал Эванс. Тут, правда, нужно учесть возможность сосуществования определенных видов письма. В 1953 году итальянский ученый Доро Леви нашел в Фестском дворце таблички линейного письма, относящиеся, возможно, к XIX в. до н. э. Если учесть, что иероглифическое письмо существовало вплоть до XVII в. до н. э., станет ясно, что несколько столетий оба вида письма — рисуночное и линейное А — сосуществовали.
Мы вправе думать, что линейное письмо Б создано на основе линейного А. Но и в данном случае мы должны еще учитывать и их сосуществование, хотя в целом таблички линейного Б «моложе», чем таблички линейного А, но все же в течение некоторого времени на Крите употреблялись оба вида письма.
Почему так получилось? Археологи говорят нам, что Кносс и другие древние города Крита подвергались неоднократным нашествиям Так, в первой половине XII в. до н. э. Крит наводнили полчища греков, стоявших на гораздо более низкой ступени культурного развития, нежели коренные жители Крита — минойцы. Минойцы же и были тем древним народом, который вначале создал иероглифическое письмо, а затем «упростил» его в линейное А. Покорив Крит, греки восприняли многое из минойской культуры (вот почему в гомеровском эпосе часто упоминаются минойцы и имя Минос, ставшее вскоре нарицательным наподобие римского «цезарь»). Переняли греки и линейное письмо, приспособив его к своему языку: так возникло линейное письмо Б. Правда, как мы помним, это простое объяснение долго не приходило ученым в голову, а если приходило, то тут же отбрасывалось как вздорное: считалось, что тексты линейного Б написаны едва ли не на любом языке мира, но только не на греческом! Артур Эванс, предположивший, что знаки линейного письма передают слоги, стоял на правильном пути, когда попытался прочесть — и прочел! — некоторые слова на табличках линейного Б по-гречески. Но он тут же отказался от своих чтений, ибо не мог допустить, что линейным письмом пользовались именно греки, а не какой-то другой народ. Майкл Вентрис, прочитавший письмена линейного Б, сделал это неожиданно для самого себя — настолько крепко сидело в сознании всего ученого мира представление о том, что язык линейного Б — не греческий!
Любопытно, что если линейное А употреблялось не только для хозяйственных записей (есть надписи на металлических изделиях и т. д.), то линейное письмо Б выполняло исключительно хозяйственные функции. Правда, археологи обнаружили несколько надписей на сосудах, сделанных знаками линейного Б. Но и они, очевидно, также были сделаны в хозяйственных целях: подобные надписи на керамических изделиях, как правило, обозначают либо содержимое сосуда, либо имя его владельца.
Итак, сначала иероглифическое письмо, затем линейное. Казалось бы, все просто, не нужно думать о том, откуда произошло критское письмо: оно развилось, так сказать, в местных условиях. Но не все так просто на самом деле.
Во-первых, не исключено, что линейное письмо появилось впервые на материке, а не на Крите. До самого последнего времени считалось общеизвестной истиной, что в Греции были только памятники линейного письма Б, а более древнее письмо А существовало на Крите. И вот совсем недавно археологам удалось обнаружить на материке глиняную табличку, написанную линейным письмом А — первый текст в Греции на минойском языке!
Была ли эта табличка привезена в Грецию с Крита? Или, может быть, в будущем удастся найти новые тексты линейного А в Греции? А быть может, здесь будут обнаружены и памятники иероглифического письма? Тогда нам придется заново пересмотреть вопрос о происхождении письма в Эгеиде. Во всяком случае, находка первой таблички линейного А на материке говорит о том, что всякие категорические выводы о происхождении линейного письма Греции и Крита, да и вообще эгейского письма, пока что преждевременны.
Во-вторых, уже в иероглифическом критском письме имелось примерно 50—75 слоговых знаков, и поэтому сегодня гипотеза о том, что иероглифы Крита — это всего лишь рисунки или в лучшем случае словесные знаки, должна быть отброшена (очевидно, иероглифическое письмо Крита включало как знаки для слов, так и знаки для слогов, точно так же, как хорошо известное египетское иероглифическое письмо или клинопись Двуречья). В доказательство того, что рисунки печатей действительно могли передавать слоги, можно привести печать, включающую знаки, по форме точно соответствующие знакам линейного письма А и Б; они составляют «слово» я-са-са-ра-ме.
Правда, некоторые ученые трактуют факт связи между иероглифическим и линейным письмом наоборот: они считают, что линейное письмо было не слоговым, а простой пиктографией, «языком рисунков» Другими словами, они полагают, что письма в собственном смысле этого слова на Крите не было — были лишь мнемонические средства наподобие перуанских узелков «кипу» или наших «узелков для памяти». Это, конечно, не так. В начале 30-х годов французским исследователем Ф. Шапутье была высказана мысль о том, что рисуночные письмена Крита, напротив, были не пиктографией и не иероглифическим письмом (в котором есть слоговые знаки и знаки для корней и слов), а просто орнаментальным шрифтом линейного письма, т. е. слоговым письмом! С его точки зрения, нет критского иероглифического письма и линейного письма — есть лишь курсивная форма и орнаментальная форма одного и того же слогового письма, зафиксированного на разных стадиях своего развития!