Когда она жаждет
Шрифт:
Я прислоняюсь спиной к стойке и ухмыляюсь. — Я могу быть очень воспитанным, когда мне этого хочется.
— Ах. — Она закрывает холодильник, держа в одной руке миску с помидорами. — Тогда однажды ты сможешь меня удивить. — Она сдувает с лица выбившуюся светлую прядь. — Мне нужно закончить нарезку овощей для салата. Как ты управляешься с ножом?
— Я хорошо владею руками.
Она прикусывает губу, чтобы скрыть от меня улыбку.
— Конечно, хорошо. Если бы я попросила тебя попробовать соус, ты бы сказал что-нибудь
Я смеюсь над тем, как она понижает голос, подражая моему. — Как тебе удалось прочитать мои мысли? Между прочим, оба эти утверждения — правда.
Она протягивает мне разделочную доску и острый нож, на ее губах играет улыбка. — Ты займись огурцами, а я — помидорами. Твои мысли легко читаются.
Мы стоим бок о бок, ее разделочная доска в нескольких дюймах от моей. — Да ну? Неужели я действительно так прост?
Ее нож работает неплохо, но мой чуть лучше. Это пришло с годами практики. Отрезать палец или язык не так просто, как можно было бы ожидать.
Мой локоть сталкивается с ее локтем. Она снова дует на прядь волос. — Ты не так прост, как хочешь, чтобы люди думали, но и не так сложен, как сам думаешь.
Замечание неожиданное. Я обдумываю его раз, два, решаю, что это чепуха, и заливисто смеюсь. — Значит, ты думаешь, что раскусила меня.
— Не совсем. Но я делаю успехи.
Я кладу нож и вытираю руки о полотенце. Прядь продолжает соскальзывать, попадая ей на глаза.
— Хорошо. Скажи мне, о чем я сейчас думаю.
Она смотрит на меня, не торопясь отвечать. — Что я плохая хозяйка, раз занимаюсь психоанализом?
Я поднимаю руку и убираю прядь, кончики моих пальцев касаются раковины ее уха.
Ее дыхание сбивается. Ее нож замедляется, а затем полностью останавливается.
Я прижимаю указательный палец к ее челюсти и поворачиваю ее лицом ко мне.
— Нет, Солнышко. Прямо сейчас я думаю о том, как это сделать.
Моя ладонь скользит по ее шее, я опускаю голову и прижимаюсь губами к ее губам.
В тот момент, когда мы соприкасаемся, я понимаю, что что-то изменилось.
Под моей кожей проскакивает электричество, как будто электросеть возвращается в строй после отключения. Моя кожа напрягается. Мое сердце набирает скорость.
Я весь на взводе… Она тоже это чувствует?
Я не могу сказать.
Она застыла на месте, позволяя мне покусывать ее губы, позволяя мне обхватить руками ее бедра. Она вздыхает, когда мои пальцы проникают в ее плоть сквозь ткань платья.
И только мягкий прикосновение моих зубов к ее нижней губе делает это. Она открывается мне, позволяя моему языку провести по ее губам.
Черт, она на вкус как охлажденный бокал вина в жаркий летний день.
Низкий стон вибрирует в
Я уже могу сказать, что она из тех женщин, которые будут испытывать мое терпение, желая не спешить. Но я не возражаю. В конце концов, погоня может быть не менее захватывающей, чем убийство.
УДАР.
Мы разрываемся на части от этого звука, и мой взгляд падает на нож, который она уронила на пол. Она поворачивается и упирается ладонями в стойку, ее грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания.
Мое собственное дыхание такое же неровное.
Это был всего лишь поцелуй. Каково это — погрузиться в нее?
Я тверд как черт. Зачем я снова взял с собой Сандро?
— Роуэн, — шепчет она. — Зачем ты это сделал?
Я поднимаю нож и кладу его на стойку.
— Потому что я хотел. И я хочу сделать это снова.
Ее глаза расширены и ошеломлены. — Ты не можешь.
Я тянусь к ее щеке. — Почему нет?
Она отшатывается от меня, не позволяя мне дотронуться до нее.
Во мне мелькает беспокойство. О чем она думает? Я не могу ее понять.
Ее руки слегка дрожат, когда она перекладывает помидоры в салатницу.
— Отнеси это на обеденный стол, пожалуйста.
Она практически прижимает эту штуку к моей груди, но когда наши пальцы соприкасаются, на моей коже вспыхивают искры.
Она тяжело вздыхает, но не встречает моего взгляда, словно решив игнорировать нашу безумную химию.
О, Солнышко. Это случится. Может, не сегодня, но очень скоро. Такое влечение не проходит само по себе. Его нужно искоренить, желательно в течение долгих ночей между простынями.
Я возвращаюсь в столовую, где Сандро потягивает вино над разграбленной тарелкой с холодными закусками. Он вскидывает бровь.
— Это выражение твоего лица заставляет меня испытывать серьезный дискомфорт. Мне стоит спрашивать?
— Молчи.
Я ставлю тарелку на стол и сажусь так, чтобы Сандро не заметил выпуклость на моих джинсах.
Он хмыкает и отпивает из своего бокала.
Через минуту входит Блейк, неся огромную индейку. Я беру поднос из ее рук и ставлю его в центр стола.
Она протягивает мне нож, по-прежнему отказываясь встретиться с моим взглядом. — Окажешь честь?
— Конечно.
Я разрезаю птицу и подаю ей и Сандро, а затем кладу немного на свою тарелку.
Блейк поднимает бокал с вином и прочищает горло. — Спасибо, что пришли, ребята. У меня нет родственников в городе, поэтому мой первоначальный план заключался в том, чтобы купить в продуктовом магазине ужин на одного человека на День благодарения. Моя подруга, которая живет в Сан-Франциско, сказала мне, что это просто грустно.