Когда она жаждет
Шрифт:
— С чего ты это взял?
— Похоже, ты решительно настроена не любить меня. Проблема в том, что я довольно симпатичный парень. — На моих губах заиграла ухмылка. — Если бы ты составила список всех моих мнимых недостатков, это помогло бы тебе не сбиться с пути.
Она раздраженно вздыхает. — Ты прав. Одно только это общение дает мне идеи для нескольких пунктов.
Я хихикаю и смотрю на нее. Она так и не пристегнулась. — Ты готова ехать или…
Она вскидывает бровь, не обращая внимания на этот факт. — Да.
Я вздыхаю, расстегиваю ремень и протягиваю руку через нее.
— Я знаю, что женщины обычно волнуются рядом со мной, но, пожалуйста, постарайтесь держать голову прямо. Мы собираемся ехать в опасных условиях.
Я хватаюсь за пряжку ремня, висящую над ее головой, и притягиваю его к себе, при этом костяшки пальцев случайно задевают кончик ее груди.
Она вдыхает.
Я игнорирую электрический разряд в паху и с резким щелчком задвигаю пряжку. — Вот так.
Ее глаза встречаются с моими, и по щекам разливается краска.
Значит, она не совсем невосприимчива ко мне.
О, я могу это сделать. Я могу подчинить себе эту колючую барменшу меньше чем за неделю, если захочу.
Я ухмыляюсь и отстраняюсь, чтобы снова застегнуть ремень.
Она прочищает горло. — Если ты искал предлог, чтобы пощупать, то мог бы выбрать что-то более тонкое.
Моя ухмылка тут же тает. По моей шее пробегает тепло.
— Это не то, что…
— И к твоему сведению, я вполне способна сама пристегнуть ремень безопасности.
Этот заносчивый маленький ротик…
— Тогда тебе следовало бы сделать это, а не сидеть здесь, — бормочу я.
Она ехидно смеется.
Я отвожу плечи назад, стираю пыль со своего слегка уязвленного самолюбия и начинаю выезжать со стоянки.
Снег отвратительный — мягкий и скользкий, так что мне придется быть осторожным.
— Кстати, твой босс — мудак, — говорю я, сворачивая на дорогу.
— Я в курсе.
— Он всегда был таким?
Она издала тихий вздох. Это заставляет меня взглянуть на нее. Она прикусывает уголок своей полной нижней губы.
Почему я смотрю на ее губы, а не на дорогу?
Господи. Черт. Мне нужно собраться.
— Ты, наверное, знаешь, что он мой бывший? Сейчас между нами напряженные отношения.
Этот парень — ее бывший?
— Я этого не знал.
— Правда? А я-то думала, что это горячая сплетня.
Я постучала по мочке уха. — В одно ухо влетело, в другое вылетело. Мне плевать на чужие жизни.
— Тогда ты аномалия в этом городе. Большинство людей здесь не могут удержаться от того, чтобы не сунуть нос в чужие дела. В общем, он изменил мне с другой барменшой, которая работала сегодня вечером.
О. О.
Ладно.
Но мне кажется, что сейчас не время уточнять это.
Она говорит слишком обыденно, словно старается не выдать, как сильно этот ублюдок ее обидел.
— Когда это случилось?
— Четыре, почти пять месяцев назад.
Она смахнула пылинку с приборной панели. — Он говорит, что хочет снова быть вместе, но я не думаю, что он знает, чего хочет.
Мысль о том, что Блейк может быть с этим засранцем, вызывает у меня неприятные ощущения внутри.
Я включаю стеклоочистители. Они с трудом справляются с быстро растущим снегом. — Почему бы ему не уволить ее, если он хочет наладить отношения?
— Он предложил. Я сказала ему не делать этого.
— Почему, черт возьми, нет?
— В Даркуотер-Холлоу не так много другой работы.
— Значит, тебя беспокоят перспективы трудоустройства женщины, которая трахалась с твоим парнем?
Она скрестила руки на груди.
— Я не люблю посылать в мир плохие сглазы, ясно? Я отношусь к людям так, как хочу, чтобы относились ко мне. Я знаю, что для тебя это может быть чуждой концепцией.
— Ох.
Проходит несколько секунд. — Прости, это было грубо.
— Я серьезно жалею, что подвез тебя.
— Я могу выйти на следующем светофоре.
Она тянется к ремню безопасности, как будто действительно собирается это сделать.
— Расслабься, я пошутил. Чтобы заставить меня пожалеть о том, что я привез женщину домой, нужно гораздо больше, чем это.
Она щелкает языком. — Тебе обязательно так говорить?
— Что именно?
— Как будто ты… Забудь об этом.
Я смеюсь. — Вытащи свою голову из канавы, Солнышко.
Она сжимает кулаки на коленях. — Не называй меня так.
Я игнорирую ее протест, потому что это прозвище мне нравится, и ей лучше просто привыкнуть к нему.
— Так, значит, бывший тебе изменил, ты не хочешь, чтобы другая официантка уходила, и ты все еще там из-за того же отсутствия перспектив трудоустройства?
Она раздраженно выдохнула. — Я думала, ты сказал, что тебя не волнуют жизни других людей?
Я пожимаю плечами. — Нет. Но нам предстоит долгая дорога, так что мы могли бы скоротать время. Это более мелодраматично, чем теленовеллы, которые любила смотреть моя нонна.
— Нонна? Она итальянка?
— Родилась и выросла на Сицилии.
— У меня никогда не было бабушки, — размышляет она. — Какой она была?
— Строгой. Она много ругалась. И она готовила самую вкусную куриную каччаторе, которую только можно себе представить.