Когда она жаждет
Шрифт:
— Ты суровый учитель, — комментирую я. — Меня это даже заводит.
Она бросает на меня забавный взгляд. — Это серьезный урок. Будь внимателен.
Я смеюсь. — О, я внимателен.
Когда она довольна тем, как я смешиваю, она дает мне ситечко и стакан поменьше с одним кубиком льда внутри и говорит, чтобы я процедил напиток в него. Она обходит бар и забирается на табурет рядом со мной.
— Что скажешь? — спрашивает она меня после того, как мы делаем первый глоток.
— Вкусно. Дай-ка я попробую
Она отодвигает свой бокал в мою сторону и берет мой. Я смотрю, как ее губы прижимаются к ободку моего бокала. Ее напиток идеально сбалансирован. В моем слишком много горечи.
— Неплохо для первой попытки, — говорит она. — Посмотрим, как ты справишься со следующим рецептом.
— Я чувствую себя немного подавленным всей этой новой информацией. Думаю, пора сделать перерыв.
Она смеется. — Как пожелаешь, Роуэн. За это ты заплатил пять тысяч долларов, помнишь?
Я встаю, поднимаю ее, чтобы она села на барную стойку, и делаю шаг между ее ног. Сидя там, она почти на уровне моих глаз. Я обхватываю ее ладонями.
— Чего бы я ни пожелал? Опасные слова, Солнышко.
Медленно расстегиваю пуговицы ее рубашки. Под ней светло-голубой бюстгальтер с застежкой спереди, которую очень удобно расстегнуть.
Когда ее тело вываливается наружу, я издаю низкий звук. Мой член набухает. Так чертовски идеально. Я наклоняюсь, чтобы захватить ртом ее грудь. Она стонет и выгибает спину, прижимаясь ко мне, словно желая, чтобы я сделал то же самое с ее другой грудью, но я отстраняюсь и беру свой напиток.
Она шипит, когда прохладное стекло соприкасается с ее кожей. С закрытыми глазами она завороженно смотрит, как я катаю стакан взад-вперед по ее соскам, пока они не затвердевают в точки. Я опрокидываю коктейль и позволяю небольшой части янтарной жидкости стечь по ее груди. Я наклоняюсь и ловлю языком стекающую жидкость.
Она издала стон. — О Боже.
— Так еще вкуснее, — бормочу я и провожу языком по ее горячей влажной плоти.
Она зарывается пальцами в мои волосы, притягивая меня ближе. Если я что-то и люблю в трахе с ней, так это когда она показывает мне, как она нуждается во мне, как сильно хочет большего.
Я сосу ее сиськи, пока они не становятся розовыми и не покрываются засосами, а затем стягиваю с нее майку и лифчик. Просунув руки под ее попку, я перемещаю ее с барной стойки на один из барных стульев.
Это идеальная высота.
Ее джинсы снимаются вместе с трусиками, и вот она уже голая на табурете, спиной к барной стойке, ее ноги раздвинуты для меня, только для меня, в ресторане, принадлежащем ее бывшему.
Она оглядывается по сторонам, и по ее шее пробегает румянец, словно она только сейчас осознает, насколько это чертовски грязно и горячо.
Я снимаю рубашку и бросаю ее на барную стойку. — Нервничаешь?
Она прикусывает губу. — Это так
Я тянусь к ней сзади и вынимаю резинку из ее волос, любуясь тем, как они укладываются вокруг ее лица. Она выглядит как гребаный ангел. — Нас не поймают, но я думаю, что какая-то часть тебя любит острые ощущения.
Моя рука скользит по ее груди и опускается к ее киске, находя ее влажной.
— Вот эта часть. С тебя капает, детка.
Я щипаю ее клитор, а затем потираю его тугими кругами, заставляя ее пыхтеть и извиваться. — Ты хочешь, чтобы мой член был в твоей маленькой киске? Она плачет по мне?
Ее голова откидывается на одну сторону. — Да. Боже, да.
Я продолжаю теребить ее, пока расстегиваю джинсы, сдвигаю боксеры и выпускаю член наружу. Когда я достаю из кармана презерватив, она смотрит на него. Сглатывает.
— Ты всегда их используешь?
— Да.
Она впивается зубами в нижнюю губу.
— Не могу поверить, что говорю это, — пробормотала она, — но я принимаю противозачаточные средства.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя без презерватива?
Она снова сглатывает, а затем кивает.
От того, что она доверяет мне настолько, чтобы сделать это со мной, меня охватывает прилив удовлетворения, а затем волна жара.
— Черт. Не могу дождаться, когда заполню твою сладкую маленькую киску.
Я тверд как никогда, так чертовски отчаянно хочу ее.
Она обхватывает меня рукой и направляет к своей набухшей, пульсирующей киске.
Как только я погружаюсь в нее, с моих губ срывается стон.
Влажная. Теплая. Моя.
Я медленно выхожу из нее, а затем снова вхожу, заполняя ее собой до отказа. Ее ноги обхватывают мои бедра, а я прижимаю ее руками к краю барной стойки. Трудно сдерживаться, трудно не спешить, но она не хочет медлить. Она втягивает меня в себя, упираясь пятками в заднюю поверхность моих бедер, и умоляет меня: — Быстрее. Сильнее.
Я трахаю ее так, будто у меня больше никогда не будет шанса трахнуть ее. Мы не лучше двух животных в течке, царапаемся, дергаемся, тянемся. Мои зубы впиваются в ее полную нижнюю губу, и она впивается ногтями в мою спину, ее стоны разлетаются в воздухе.
— Так хорошо, — скулит она. — Боже, как хорошо.
И тут я чувствую, как она сжимается вокруг меня. Этого достаточно, чтобы мои яйца напряглись, достаточно, чтобы я переступил через край. Я стону и впиваюсь пальцами в ее бедра. Она доит мой оргазм своей идеальной пиздой, ее лицо перекошено от удовольствия, а глаза затуманены похотью.
Тишину ресторана нарушает только наше неровное, задыхающееся дыхание, и я обхватываю руками ее узкую талию и поднимаю ее, чтобы усадить обратно на барную стойку.