Когда падает небо 1

Чернышова Алиса

— И что здесь у нас? — спросил Джино с гадкой улыбкой. — Наша сладкая парочка снова вместе. Вы ведь понимаете, что это неприлично?

— Не для колдунов, — ответила Кира безразлично.

— Ну да. Сильную ведьму, вероятно, возьмут замуж даже… испорченной. Для бабы выгодно иметь волшебную кровь.

Кира увидела, как Лео сжал руку в кулак, и мысленно помолилась всем местным богам скопом, чтобы он нашел в себе силы смолчать. Джино безусловно принадлежал к той разновидности отборного дерьма, которое лучше не трогать, чтобы не воняло.

— Да, — ответила Кира, — выгодно

быть колдуньей.

Джино еще немного подождал, откровенно надеясь на какую-нибудь реакцию. Не дождался, разочаровался и все-таки отчалил, бросив напоследок:

— Ну, это ваше дело, пусть. Равенство полов и вся такая чушь. Просто знайте, наш капитан предупредил: будете во время боевой тревоги без штанов — придётся драться в таком виде.

— Принято, — усмехнулась Кира.

Джино наконец пошел дальше — наверное, издеваться над теми, кто на это реагировал. Ребята его типа любят видеть реакцию жертвы.

Кира бросила быстрый взгляд на друга. Лео молча устанавливал палатку, но она видела, как окаменело его лицо. Ей казалось, что она даже слышит скрип намертво стиснутых зубов.

— Спасибо тебе, — сказала она тихо.

— За что? — огрызнулся он. — За то, что позволяю ему тебя унижать?

Кира только головой покачала:

— Кое-что у него коротковатое выросло, чтобы меня унижать. И это кое-что — мозг, а не то, что ты мог подумать. А тебя я благодарю за то, что ты умнее. И за то, что ты просто есть. Без тебя, оставшись в этой атмосфере одна, я бы и сама начала верить, что не в своем уме. Что-то вроде: если тебе кажется, что со всеми вокруг что-то не так, то проблема не с ними, а с тобой.

Лео шагнул к ней и осторожно сжал ее плечо.

— Зачастую так оно и есть, — сказал он тихо. — Но иногда что-то не так со всеми вокруг.

— Да. И это страшно: оказаться в одиночестве среди тех, кто не желает видеть, что все не так. И быть единственным, кто позволяет себе это видеть. Не оставляй меня в такой ситуации, хорошо?

Лео медленно покачал головой.

— Могу только вернуть тебе эту просьбу, Кира.

Он помолчал, устанавливая стабилизационное волшебство на палатку, и тихо добавил:

— Мне страшно.

Она только повела плечами. А может хоть кто-то, у кого есть мозг, такой ситуации не бояться?

— Мне тоже.

Дальше они обустраивали себе место в тишине.

* * *

* * *

— Вы все — избранные, — сказал лорд Марон. — Пророчество указало нам на вас, назвало каждого из вас ценным и неповторимым. Все вы внесете важный вклад в эту войну. Но один из вас… Один из вас, вне всяких сомнений, изменит судьбу Шестого Мира навсегда.

Ну да, верно. Какие могут быть сомнения? Куда же, право, в таких историях без избранного, если добрый волшебник уже на столе?

Кира бросила быстрый взгляд на своих товарищей по сомнительному счастью. Вдохновенное выражение на большинстве лиц заставило ее опустить глаза вниз. Интересно, кто из них на полном серьезе верит, что «избранный» — именно он? Хоть кому-то здесь приходит в голову, что в этом мире нет почтовых сов, да и магическое учебное заведение малёх не то — уж не упоминая, что у героя первоисточника с избранностью тоже не всё гладко вышло.

Когда Кира слушала это, ей всегда было интересно: существует ли пророчество вообще, хотя бы в какой-то форме? Она ставила на то, что скорей да, чем нет. Весь ее опыт знакомства с такого рода ложью показывал: в подобных горах дерьма, как в любом типичном выражении маниакального бреда, имеется смешение сверхценной идеи, не подлежащей критике априори, и неких реальных фактов. И было у Киры назойливое ощущение, что пророчество — это более-менее реальный факт.

При этом, разумеется, вполне возможно, что выдала его сто пятьдесят лет назад местная одиозная личность вроде классического Нострадамуса и прочей братии, чьи вдохновенные трипы все политические режимы сношали в своих риториках, как только хотели. Какая-то очередная вариация на тему, не иначе.

И все же Кира очень хотела бы почитать, что там, в том оригинальном пророчестве. Просто потому что очень много о бреде можно понять, проанализировав реальные факты, на которых он базируется — первое правило психологии. Ну, одно из.

— Мы все бьемся сейчас за светлое будущее человечества, ради его решительного шага вперед, — не умолкал лорд Марон. — Мы все — воины света…

Кира подумала, что ее сейчас просто стошнит.

И перестала слушать.

–

— Марон говорит, что это — я, — сказала Лиза Кире, когда очередная порция мозгопромывательной лапши для ушей подошла к своему логическому концу. — Я — избранная. Возможно, и наша любовь тоже не случайность. Ну разве это не здорово?

— Это…

Кира запнулась, просто не зная, как было бы лучше продолжить.

Не сказать, чтобы они с Лизой были такими "подругами навсегда". Просто работали вместе, вместе потеряли работу (и зарплату за несколько месяцев), вместе оказались в сложных жизненных обстоятельствах без копейки за душой… Такие вещи, хочешь ты того или нет, не оставляют людей совершенно безразличными друг к другу. Да и к тому же, так или иначе, но Лиза честно позвала Киру за собой в сказочный мир.

Конечно, на поверку тот оказался еще вариацией на тему конечной остановки с адресом "полная и абсолютная задница", но суть не в том. Лиза верила (что характерно, даже сейчас), что им очень повезло здесь оказаться. Киру она позвала с собой, руководствуясь лучшими побуждениями. И куда бы этими побуждениями ни была вымощена дорога, самого желания помочь это никак не умаляет.

В сухом остатке Лиза не была чужой. И Кире от всей души хотелось бы надеяться, что лорд Марон, как бы его действительно ни звали, позаботится о жизни своей любовницы. Такие вещи же случаются, да? Она об этом не раз слышала еще на Земле. Есть на свете женщины — и мужчины тоже, если честно, — получающие свои погоны и вознаграждения очень далеко от линии фронта, просто потому что нравятся генералам. И это на ее вкус немного мерзко, немного несправедливо… или ей так казалось. Раньше. Но здесь, в этих обстоятельствах, Кира действительно только порадовалась бы за Лизу, реши Марон отправить ту в тыл под благовидным предлогом.