Когда падает небо 1
Шрифт:
— Здесь чисто, — сказал он, не очень надеясь на результат, но не желая сдаваться без боя. — И всё совершенно точно лежит на своих местах!
Старая дама смотрела на него с той разновидностью внимательности, которого обычно удостаиваются на редкость безобразные насекомые.
— Мой бедный друг, — сказала она, — возможно, по меркам той среды, где ты вырос, здесь и чисто. Но в солидном обществе люди так дел не ведут.
— Здесь не солидное общество, а мой кабинет, — попробовал Уилмо снова. — Вы понимаете, о чем я говорю?
— Кабинет уважаемого человека? А так похоже на помойку! Ты представляешь, что о тебе думают твои клиенты?
— Что я хорошо выполняю свою работу и делаю выгодные предложения, — огрызнулся
Старая ведьма упрямо поджала губы: она ненавидела, когда ее звали бабулей. И Уилмо этим с удовольствием пользовался, хотя и понимал, что по сути глубоко не прав.
Все еще стройная, несмотря на более чем солидные лета, с идеальной осанкой, всегда одета, как для светского раута, госпожа Эмилия излучала аристократизм и стервозность, как солнце лучится теплом. Все ее многочисленные потомки отказались от несказанного счастья в виде любимой мамочки-бабушки (верное подчеркнуть). И Уилмо тоже бы с удовольствием отказался, видит драконье Небо. Но последнюю просьбу покойной жены, все еще безгранично любимой, он не мог просто забыть, как полуденный сон, или отбросить, как сломанную игрушку. Леди Алия, прекрасная, как зимнее утро, в свое время отказалась от семьи, и магического образования, и жениха-колдуна — всё это ради того, чтобы быть с ним, Уилмо, рядом…
Он никогда не просил. Никогда.
Никогда не надеялся — куда ему, сыну пьяницы и дворового работяги, на что-то подобное надеяться? За плечами ни денег, ни образования, ни перспектив, ни капли магии… Всегда, с самой первой встречи, он любил Алию слишком сильно, чтобы пожелать ей такой судьбы. Нет, он хотел для нее лучшего…
Но она желала только его.
За все те годы, что судьба позволила им быть вместе, Уилмо так и не понял до конца, почему. Но пытался, как мог, оправдать доверие: сделать дом для нее полной чашей, дарить маленькие подарки, обустроить своими руками ей всё лучшее… Уилмо много работал, упорно шел вперед, и его старания окупились. Он, конечно, так и не стал ни лордом, ни колдуном, ни удивительным богачом. Но открыть и развить собственное дело в драконьей Железной Долине — многое стоило.
Жаль, что Алия не так уж долго смогла наслаждаться этим счастьем.
Но, так или иначе, Уилмо оставался уважаемым дельцом. И не был обязан выслушивать бредни от какой-то старой, давно потерявшей здравый смысл…
— У тебя нет никакого вкуса, — не смолкала старуха. — А что хуже, нет понимания. Ты говоришь, что они заказывают у тебя, потому что это выгодно, и им плевать на имидж. Но ты должен понять одну простую вещь: никогда и никому на самом деле не плевать. Что бы ты там ни думал.
Ну вот, пожалуйста. Снова начинается.
— Будьте добры, не делайте вид, что вы меня гораздо умнее. Выглядит неубедительно и убого, поверьте на слово.
— Мне и не надо делать вид, потому что так оно и есть! Ты не видел в своей жизни ничего, кроме своих мастерских, мальчишка. Ты не понимаешь простейших вещей: тебе не подняться достаточно высоко, если ты не начнешь уважать иерархию! И не научишься вливаться в нее. Ты можешь быть хоть сотню раз талантливым, умным и трудолюбивым, но в глазах общества то, что ты показываешь внешне, и ты сам. Люди в этом смысле исключительно тупы, но да и не нам их переделывать.
Уилмо тихо рыкнул. Как же ему все уже опостылело! Мало того, что поставка необходимых материалов задерживалась, заказчики волновались, над городом летали какие-то странные слухи, дети производили, кто на что хорошо, и с возрастом чего-то не стало проще — да еще и старая аристократка не выбрала лучшего времени, чтобы научить его, как в этом мире жить! Ну разве не отличный день!
— Вы такая умная, бабушка, — сказал он елейно. — Такая полезная, и советы ваши на вес золота… Так что же из всех ваших родовитых родственников с сотней колен всю эту чушь слушать должен именно я? Вы так не заботились о своём собственном имидже, что вас выбросили все родственники, кроме такого неправильного, не там рожденного, неразумного меня?
Ее лицо застыло на мгновение, и в глубине глаз промелькнуло что-то горькое, болезненное. Уилмо стало по-настоящему стыдно за свои слова, но он подавил в себе это ощущение — не он первый начал… Хотя оправдание и детское, время от времени очень помогает в вопросах компромиссов с совестью.
— Вы бы шли, бабушка, — сказал он в сердцах, — желательно куда-то подальше. Съешьте там чего-нибудь… Или разозлите кого-то, кто не я. Мне прямо сейчас точно не до вас.
Она пошла к двери в ледяном молчании, и это было настолько неправильно, что Уилмо уже даже подумал о том, чтобы извиниться. Но старуха все же не изменила себе: обернулась на пороге, чтобы оставить последнее слово за собой.
Сказала, правда, совсем не то, что он ждал.
— Караван из человеческих земель ещё не пришел?
Весьма удивленный тем, что она вообще что-то знает о его проблемах, Уилмо от неожиданности ответил честно:
— Нет. Они опаздывают уже на три дня, и завтра мне нужно будет оправдываться перед заказчиками. Не люблю это дело.
Ее светлые, выцветшие от века глаза смотрели куда-то за окно, где уже понемногу сгущалась тьма. Она медленно покачала головой:
— Если это будет самая большая из проблем, то ничего страшного. Ибо не нравится всё это мне.
Уилмо показалось, что он начал терять нить разговора. Он понимал только, что это становится уже мало похоже на их рядовую ленивую перебранку, ставшую уже такой же привычной, как вечернее чаепитие, и столь же бодрящей для обоих участников.
— Что не нравится, сударыня? И… откуда вы вообще знаете о караване?
Она нахмурила брови.
— Да всё, — отрезала Эмилия, — всё мне не нравится. Я живу в этом доме и знаю, какие вещи здесь происходят. Конечно, я знаю о караване! Кем бы я была, если бы не знала?.. Но проблема не только в этом. Люди говорят, Уилмо. Слово здесь, полслова там… И вроде как ничего такого, но маленькие кисточки всегда рисуют большую картину. И знаешь, чем дальше, тем меньше мне нравится эта самая картина.
Она вздохнула, посмотрела на его лицо, наверняка выражавшее полное непонимание, и начала объяснять:
— Моя внучка, которая находится в человеческой академии магии, недавно прислала письмо. Она тайно пишет мне, хотя ее мать этого категорически не одобряет… Ничего такого, просто рассказ об учебе, но упомянула Милли и несколько очень странных, настораживающих меня вещей. Вроде бы лучшую подругу ее, иномирянку, забрали на какую-то практику к драконьей границе. А что это за практика, неизвестно. И когда вернется, неизвестно также… Основные наследники Зеленого и Белого драконьих Домов убиты, на этих землях растет злоба и неповиновение. И что-то очень серьезное произошло во время переговоров с Вечным Царством. Говорят, будто племянник самого господина Оса напал на кого-то из делегатов. За что еще дракон его происхождения мог быть выслан на границу человеческих земель, защищать Железный Тракт? Да и в самом Вечном Царстве сам знаешь, что произошло… Царь убит, слава новому царю. Но каким может быть царём лорд Лаари, о чьем безумии ходят разве что не легенды? Опять же, Глава Алого Дома покинул Предгорье. Чтобы председатель Совета Старейшин уехал в такие времена? Официальная причина — увидеться с внучкой. Но нет, в это я не верю. Что-то готовится, что-то происходит, мой мальчик, трещит в воздухе, ворочается под поверхностью. Темнота густеет, и я боюсь, что гроза уже над нашими головами. А теперь вот задерживаются караваны из человеческих земель… Твой не единственный. И люди говорят, и не нравятся, ой не нравятся мне эти разговоры…