Когда придет Большая Черепаха
Шрифт:
«Гуманное общество, – любит говорить мадам Фаин, – можно построить только там, где люди не дерутся за ресурсы, равны во всех отношениях и имеют доступ ко всем благам. Иначе говоря – нигде. Но шрамы от порки на ягодицах будут напоминать тебе о твоем бесчеловечном поступке каждый раз, когда ты попытаешься сесть. Что поделать, такова наша природа! Если вспомнить прошлую цивилизацию и те страны, в которых общественное сознание находилось на самом высоком уровне – скажем, в Скандинавии или в Азии, можно заметить, что система наказаний там была жестче, чем где-либо еще. Именно поэтому люди были законопослушны, ответственны и счастливы, ведь за послушание полагается
– Лулу, вы всех детей подготовили? – деловито спрашивает она, подходит к столу и усаживается на учительское место, которое заблаговременно освободила для нее девушка, как только директриса вошла в класс. Теперь она стоит за плечом у мадам Фаин и бодро рапортует:
– Да, мадам! Мы отобрали пять мальчиков и пять девочек разного возраста со всех Ребер, чтобы было показательно, как вы и просили. Образцовых по успеваемости и поведению.
– Они помылись? – сухо уточняет директриса, постукивая ногтями по столешнице.
– Да, для них организовали бесплатный душ, и еще я попросила Асю наскоро подлатать им одежду, чтобы все явились в лучшем виде. Сейчас получают карамель на складе – по штуке на каждого. Думаю, они будут здесь с минуты на минуту.
– Очень хорошо. Надеюсь, вы понимаете всю ответственность, Лулу? – мадам Фаин поворачивает голову. – Драматург ясно дал понять: наши дети – самые благополучные в мире, воспитаны в лучших традициях гуманизма и не желают никакой другой жизни.
Императивы девушке понятны. Лулу – хороший работник, никогда не задает вопросов, не размышляет, просто делает, что велят, ведь власть имущие никогда не ошибаются. Потому они и у власти. Но в глубине души ей не очень нравится весь этот спектакль. Девушка уверена: дети и без всяких подарков в виде конфет пройдут проверку. Она просто не понимает, как они могут быть не счастливы, если растут в таком прекрасном месте, как Панцирь-7?
Собственное детство видится Лулу золотой порой! Тогда тоже было туго с водой, плохо с едой, они все время мерзли и штопали старую одежду. Но ранние годы запомнились девушке вовсе не этим, а совсем другим: особенным, ни на что не похожим запахом старых книг; поиском сокровищ в укромных уголках Панциря вместе с Отто и Наташей; тайным местом в Библиотеке, о котором знала только она одна; мамиными сказками о мире на поверхности, которые она читала в бледном свете дежурных ламп; нарисованными мелом на потолке скены созвездиями; а еще – загадочными звуками снаружи, от которых по спине бежали мурашки, потому что маленькой Лулу казалось: однажды ночью она услышит, как придет Большая Черепаха. Если она долго-долго не будет спать, то первой узнает и встретится с ней раньше других жителей. Но, конечно, сон всегда успевал сморить девочку раньше…
Вот таким было детство. Лулу провела его на седьмом Ребре, не в самых благополучных условиях. И хотя она уже взрослая, хотя мамы давно нет, воспоминания о тех временах всегда согревают сердце. Вот почему сейчас девушка хмурится. Она не может понять, для чего весь этот цирк. Как будто они решили поставить гоголевского «Ревизора» и притвориться кем-то другим. Но Анджей никакой не ревизор! Он просто остался один, и они должны стать теперь его новой семьей. Всю жизнь на цыпочках не простоишь. Какой смысл скрывать изъяны?
И все же… раз Драматург так решил, значит, так надо. Наверное, просто он хочет показать Анджею, что в Панцире-7 люди не хуже, чем в его родном, чтобы, значит, ассимиляция прошла безболезненно. Поэтому на вопрос мадам Фаин учительница отвечает:
– Конечно. Я уверена, дети нас не подведут.
Они ждут появления учеников молча. Только пальцы директрисы выбивают нервную дробь по деревянной столешнице. Темный звук, тревожный, и похож на детский кошмар Лулу. Она стоит во мраке тоннеля, а из глубины на нее надвигается нечто, издающее мерный стук металла о металл. Этот сон – отголосок самого страшного детского воспоминания до сих пор будит ее по ночам.
Наконец, появляются дети. Обычно они врываются в класс, обгоняя и толкая друг друга, чтобы занять место получше – лучшими считаются места, которые дальше от двери, потому что там меньше чувствуется вездесущий сквозняк. Но сегодня ребята входят строем по парам, как, видимо, и сказала им входить мадам Фаин на тот случай, если Анджей появится раньше. Лулу эти дети, которых она привыкла видеть каждый день, кажутся какими-то нарисованными: кожа на лице и уши вымыты до скрипа, мальчики аккуратно причесаны, у девочек волосы заплетены в косички, а у тех, кому плести не из чего – заколоты красивыми, праздничными заколками. А еще все девочки – в платьях, которые никто никогда не носит в повседневной жизни из-за холода, и руки у некоторых уже покрылись гусиной кожей.
Дети здороваются и рассаживаются по местам, как сомнамбулы. Достают свои картонки и молча ждут указаний. Анджей заходит в класс несколько минут спустя, и Лулу замирает. Еще минуту назад она не могла унять сердцебиение, а теперь сердце замерло на половине удара. Ученики разом поворачивают головы, как будто получили мысленный приказ.
Анджей говорит: «Доброе утро!», обращаясь ко всем сразу, и это звучит приветливо, но только одна Лулу видит, как его брови на секунду сходятся над переносицей. «Он не это хотел увидеть, – мгновенно понимает девушка, подмечая мельчайшие детали. – Понял, что мы его дурачим, что вовсе не так выглядят дети в обычной жизни». Но она должна продолжать игру, как и Марта, как и мадам Фаин, которая тоже выполняет приказ старшего. Дети приветствуют гостя нестройным хором голосов.
– Это все ученики? – спрашивает Анджей, подходя к учительскому столу, и теперь он обращается только к директрисе. – Мне казалось, в Панцире-7 намного больше детей.
– Верно, – сдержанно отвечает она. – Но не все могут присутствовать на уроках каждый день. Кому-то приходится присматривать за младшими братьями и сестрами, пока у родителей Часы, а другие в это время проходят обучение профессии.
– Ясно, – в тон ей отвечает мужчина, хотя Лулу видит: он не поверил ни единому слову. Класс выглядит так, словно это фотография из журнала. Тем не менее, он не спорит и обращает все свое внимание на неестественно тихих детей. – Что ж, привет, ребята. Меня зовут Анджей. Но вы это и так уже знаете, верно? Я прибыл сюда из Панциря-3. Это ужасно далеко, и дорога сюда заняла целых три дня!
Он улыбается, очевидно, ожидая какой-то реакции. Ну, например, любопытства. Пожалуй, если бы в школьные годы Лулу к ним на урок заглянул человек из вне, они бы очень оживились. Но сейчас оживления не происходит. Дети не перешептываются, не переглядываются, даже не ерзают на стульях и не улыбаются в ответ.
– Возможно, вам было бы интересно узнать, как живут в люди в других местах? – пытается подбодрить их Анджей, так ничего и не дождавшись.
Ученики, все как один, косятся на мадам Фаин, которая сидит за спиной гостя. Та едва заметно качает головой, и дети синхронно повторяют этот жест. Мужчина бросает на женщину короткий неодобрительный взгляд.