Когда приходит Андж
Шрифт:
Короля отпустили в речку и, сытый, он весело запрыгал по песку, оставляя туманные следы.
Андж уже знал, что существует большой, настоящий Король, о нем говорили вполголоса, с серьезными кивками и многоточиями… Король приносил мальчикам плоды Волшебного Дерева, и мальчики приносили ему за это деньги. Король прибывал по вечерам на электричке, вероятно, уезжая в город утром, но Андж просыпался поздно и не видел этого, и Король, такой огромный и серый, всегда двигавшийся по мосту в одну и ту же сторону, на север, как бы совершал ежедневные гигантские круги.
Для отвода глаз Король носил милицейскую форму и служил сержантом в городе, никто не знал, что он владеет обширным, могущественным королевством детей, и раз в год, золотой порой листопада, он отправляется в далекую страну, по горам и ущельям, где, спрятанное от посторонних глаз высокими снежными хребтами, недоступное за многочисленными скалами и водопадами, растет Волшебное Дерево, такое большое, что по его ветвям можно разгуливать, как по аллеям, на нем созревают ягоды, от которых вкусно и тягуче во рту, но главное — они дают силу и могущество, способность властвовать, доставать любые игрушки, даже летать…
Мальчики жгли костер и готовили из ягод терпкое варенье, они ели его, облизывая пальцы, и тотчас становились волшебниками.
Много прошло времени — была съедена вся черешня, затем абрикосы и сливы, уже поедались виноград и арбузы, Андж заметно вырос, окреп, научился лазать по деревьям, и лишь только тогда мальчики позволили ему вступить в тайную королевскую гвардию и отведать волшебных ягод.
(Андж не знал, что через много времени, поскольку мир трагически тесен, судьба снова сведет его с Королем. В то далекое лето сержант Приходько собирал справки, характеристики и в сентябре навсегда покинул Киев, поступил в Москве в школу КГБ, женился, дорос до начальника первого отдела Московского Института РЕУ, и через двенадцать лет именно он был тем человеком, которые помог Стаканскому поступить в институт с одними тройками, и если обратно, на шесть лет от того зыбкого момента, — именно он, Митрофан Приходько, был тем волшебником, который свел его отца и его мать, плясал на их свадьбе в серых клетчатых брюках, был как бы самим прародителем Анджа, но все это за скобками действительности, об этом не знал ни Андж, ни отец его, ни сам Приходько, мнительный, отравленный гашишем человек, который допрашивал обоих Стаканских, оглядываясь на Белую Голову, что стояла за его спиной, словно незаметный, но истинный хозяин кабинета… Все это так себе, все это почти не имеет значения…)
Андж любил создавать маленьких, пузатых человечков, он забрасывал их силой взгляда на ветки деревьев, на крыши домов, на облака, труднее, однако, было с предметами материальными, конфетами и пирожными, Андж пока не умел появлять их, как это делали Майя и мальчики — необычайно яркие, красивые вкусности возникали в их ладонях и они угощали Анджа, с наслаждением ели сами… Вит, например, мог сделать так, чтобы с далекой бахчи за станцией прикатились к ним отборные, спелые арбузы и дыни, прилетел в клюве услужливого аиста прозрачный виноград… Зато Андж легко научился раздваиваться, исторгать из себя нового, нематериального Анджа, не всегда видимого другими. Мальчик невинно сидел среди друзей, делая вид, что прислушивается к их разговору, смеется и фантазирует вместе с ними, а на самом деле его бесплотный двойник выходил, оглядывался и, опершись о воздух, взмывал в небо, делая длинные опасные виражи над поселком, распрямлялся, вытянув руки по швам, и свечой взлетал в зенит, вообще покидая Землю, облетая стеклянные, голубые и розовые пятиконечные звезды, которые висели в темноте, звеня. Он мог незаметно подойти к Майе и поцеловать ее в губы или в золотистую родинку, как это делали мальчики, он мог также пойти за Майей в кусты и увидеть, как она подбирает платье и садится, обнажая свое женское устройство, он мог также вызвать из спящей девочки ее невесомый призрак прямо к себе в кроватку и делать с ней то же, что делал с ней сам Король. Майе это не очень нравилось, но таково было условие игры: помимо тех вещей и денег, которые мальчики должны были добывать у родителей, Король повелевал, чтобы Майя в назначенный час являлась на Водокачку, где водокач дядя Вова, на самом деле — Первый Министр — тайно, дабы не видели враги, впускал их в темное помещение с цементным полом, они подымались на самый верх по узкой писклявой лестнице, медленно закручиваясь против часовой стрелки и считая ступени, и там, на открытой площадке, очень близко к облакам и птицам — совсем немножко, ничуть не больно, только потом остаются на животе или на спине какие-то белые липкие сопли…
Андж мог читать человеческие мысли, представляя их в виде красочных истечений и взрывов света, ликующих розовых мультфильмов, мог он также вызывать у кого-то, например, у бабули, нужное ему решение — заставить ее спать, не звать его на обед, не шипеть на него, он мог видеть в мельчайших деталях весь мир, его краски и формы, его тайное строение, проникая взглядом в самую глубину вещества… Андж умел уже многое, хотя, конечно, по сравнению с мальчиками, не был волшебником, а как тот телевизионный принц — «Я еще только учусь…»
Но что взять с него, пятилетнего, если даже сам Король не был всемогущим, если даже у самого Короля существовали враги?
Одним из них был дедушка Анджа, он сам владел тайной Волшебного Дерева и строил всяческие козни Королю и Королевству. Майя рассказала, что вещество дедушкиных ампул содержит сильный целебный настой волшебных ягод, его приготовляет врачиха амбулатории, вечно пьяная, костлявая ведьма с серым лицом, они замыслили погубить Короля и разрушить Королевство, словом, надо найти и утащить эти вредоносные ампулы. Майя несколько раз показывала Анджу пустую коробку, чтобы он запомнил, как она выглядит, Андж уже несколько дней знал, где они лежат — в бабулиной комнате, в комоде под бельем, там же хранился и чудесный стеклянный шприц, который также надо было утащить, но Андж не решался это сделать, не потому только, что боялся — ему казалось, что это слишком важно для дедушки, что вещества связаны с самой дедушкиной жизнью, ведь последнее время, присматриваясь в темноте к дедушкиным мыслям, он мультиплицировал лишь одно: сияющую ампулу, остро блестящий шприц…
Однажды, придя с Майей на Соловьиную поляну, Андж увидел, что мальчики не сидят, как обычно, в вольных позах на деревьях, а валяются в траве: Джон схватился за живот, Вит – за голову, Пайл – за шею, а Тед – за пятки. Мальчики стонали, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Видишь, — сказала Майя, указав на них. — Они больны. Только ты можешь спасти их.
— Я не знаю, где они лежат, — соврал Андж.
— Помираю… — произнесла Майя и опустилась на землю, как бы сложив крылья.
Андж побежал наверх, через несколько минут он принес коробки и серебристую баночку. Неизвестно откуда (внезапно из воздуха, как он это делал всегда) появился, сверкая погонами, Король, он засунул коробки себе за пояс, дал всем по ягоде и властно увел Майю с собой, на Водокачку.
— На Водокачку! На Водокачку! — мысленно произнес Андж, бросил в рот волшебную ягоду, раздвоился, вышел, все еще жуя, и, отбиваясь ногами от веток и листьев, с шелестом полетел между деревьями. Он увидел, как Король и Первый министр варят шприц, закатывают рукава рубашек.
— И ей тоже, — приказал Король.
— Нет, — сказала Майя.
— Да, — негромко возразил Король.
Они укололись сами и укололи слабо сопротивлявшуюся девочку, немного посидели молча, раскачиваясь туда-сюда, и вдвоем сделали с Майей то, что обычно Король делал один.
Андж рассердился. Он камнем упал вниз, в подвал, легко преодолев перекрытия здания, собрал в кучу промасленные тряпки, какие-то вельветовые куртки, вылил бензин из моторного бачка и ударом глаз поджег.
Вернувшись домой, Андж был схвачен бабулей, она приволокла его к раскрытому комоду, тыча, словно кота, головой в белье, которое пахло вонючим хозяйственным мылом.
— Где, где, где? — кричала она, Андж ревел, упорно повторяя «Не знаю!» — в соседней комнате корчился и выл дедушка, бесконечно выкрикивая каркающее слово:
— Морфий, морфий, морфий!
Под эти крики Андж и заснул, смутно помня в ночном бреду, как пришла из амбулатории пьяная докторша, поводя головой и сверкая глазами, бабуля ползала перед нею на коленях, протягивала пачку денег, но злая ведьма все мотала головой, приговаривая:
— Нет! Нет больше. Нет!
Утром на улице раздались разноголосые крики: