Когда смерть – копейка…
Шрифт:
– Я в шоке!
– Он ей и говорит…., а она, вся такая, пошла как раз ксерить…
– Меня аж бесит…
– А меня её помада прямо раздражает!
Глеб ещё раз хмыкнул, покосился на фабричных подружек. На плече у «активной» покачивалась громадная сумка с роскошной надписью NAF-NAF, на вышивку которой у местной цыганской мастерицы ушло, как минимум, килограмм пластмассовых стразов. Не только ему, но и ближайшим пассажирам было заметно, что девушки уже порядочно «приняли» после смены и именно поэтому вели беседу довольно-таки визгливо.
Владелица сумки пошла в атаку первой. Не замечая Эмму, вернее, никак не связывая её с Глебом, она загадочно, правда, чуть покачнувшись на повороте, начала.
– А чего это молодой человек на таких интересных девушек никакого своего внимания не обращает?! Неужто его в них прям-таки ничего и не заинтересовало?
Эмма тихонько прыснула в кулачок и заговорщически незаметно подмигнула снизу Глебу.
– Что вы, мадмуазель, как можно не заметить вас, таких… – Капитан Глеб доброжелательно и подробно посмотрел на подруг. – Я просто обязан обратить внимание на вашу сумочку и на ваш голос.
– Ну и как? Вам понравилось?
«Активная» очень игриво – по её мнению процесс уже пошёл – всем фасадом повернулась к Глебу и доверительно придвинулась к нему вплотную.
– Ну?
– Сумка лучше.
Суббота 17.55.
Прогулка
Не расслышав до конца всё, что о них думают честные труженицы, Глеб и Эмма с хохотом вывалились из автобуса на своей остановке.
– Дай отдышаться, не смеши… Людмила, мы пришли, да, уже около вашего дома. А-а…. Ты ещё долго? Ладно, не суетись, занимайся делом, мы тут чего-нибудь сами придумаем.
Глеб выключил телефон.
– Вот такая обстановка, подружка. Твоя мама ещё в больнице, кормит папу супчиком. Он много чего уже скушал и просит добавки. Это хорошо. Ключей от квартиры, как я понимаю, у тебя нет. Правильно?
Эмма помотала головой.
– Таким образом, нам ничего не остаётся, как в ожидании мамы продолжать прожигать жизнь. Где тут у вас приезжих путешественников кормят волшебным мороженым?
…Эмма с наслаждением болтала ногами на просторном пластмассовом кресле.
– А мне сладкого много нельзя.
– А мороженое не сладкое, а холодное.
– А мне его всё равно нельзя!
– А мы его с горьким шоколадом будем есть!
Низко наклонясь к столику, Эмма продолжала баловаться, пуская через трубочку пузырьки в высокий стакан с «Фантой». На стакане была изображена весёлая семейка пингвинов.
– А Маришка тоже любила пингвинов. Она их собирала. Она никогда не болела от холодного мороженого и от колы. И я, когда тогда был взрыв, ну, в тот день, тоже не болела. Это меня мама нарочно уложила в постель, говорила, что никуда нам ехать не нужно. Она ещё почему-то кричала тогда на меня и плакала.
– Дядя Глеб, а мама говорит про вас, что вы крутой.
Глеб Никитин поперхнулся мороженым.
– …Композитор, что ли?
Эмма нетерпеливо покрутила ложечкой у него под носом.
– Не-ет же… Она говорила папе, что вы крутой и что вы всегда делаете, что хотите.
Глеб уморительно сложил ладони.
– Тише, дитя мое! Обо мне просто составилось мнение, что я великий волшебник.
– А на самом деле вы кто?
– На самом деле…, увы, на самом деле я обыкновенный человек, дитя мое!
– Я не ваше дитя, не обзывайтесь.… А у вас у самого есть дети?
Опустив голову на руки, Глеб с нежностью смотрел на Эмму.
– Да, Эмка, ты права, спасибо, что напомнила мне о собственном сыне.
– А как его звать? В какой он школе учится? В гимназии?
– Да нет, что ты! Он уже взрослый, студент. А звать его… Друзья зовут его Сашка.
– Сашка? Здорово!
– …Ну, а то что я крутой… Твоя мама ошибается – я не стремлюсь делать то, что мне нравится, просто я люблю не делать того, что не хочу, а это совсем другая история.
Не совсем понимая сложное объяснение, Эмма поморщилась в стаканчик.
– В зверинце сегодня, наверно, тоже хорошо…. А вот когда вы в следующий раз к нам прилетите, куда мы гулять пойдем?
– Ну, уж нет! Давай-ка ты становись лучшей ученицей в своей школе и собирайся на каникулах ко мне в гости. Обещаю – сходим на красивую, прекрасивую ярмарку! Вот только представь – прилетаешь ты ко мне вот в таком волшебном летающем фургоне-самолете и путешествуем мы с тобой и на ярмарку, и в настоящий зоопарк, где маленькие мишки бегают по полянке. Согласна?
Эмма устало и рассеянно кивнула головой.
– А вы Глюкозу когда-нибудь видели? С собакой?
– Глюкозу? Да, видел её как-то в аэропорту. Она там стояла у стойки регистрации, ну, рядом с кучей всяких разных музыкальных ящиков и свертков. Её барабанщики одну оставили, охранять имущество, а сами, наверно, пиво пить ушли…
Перед глазами Глеба всплыла яркая картинка. Одинокая маленькая девчушка стоит среди громоздких ящиков, как маленький, испуганный суслик. Стоит, глазёнками хлопает…
Он продолжил.
– А собаки рядом не было, не заметил.
Внезапно Эмма вскочила на ноги и захлопала в ладоши.
– О, смотрите, негр, негр идёт! Дядя Глеб, это вы, что ли, его с собой из-за границы сюда привезли?! Вот здорово! У нас в посёлке таких ещё не было!
Закрывая за собой новенькую деревянную калитку поселкового кафе, Глеб Никитин легко занозил палец.
– Эм, у тебя нет какой-нибудь шпильки или булавки?
– Дай копеечку – дам булавочку!