Кого не взяли на небо
Шрифт:
Монакура Пуу прицелился, но капитан возложил на ствол старческую иссохшую ладонь.
— Не стоит, Монакура Пуу. Узри то, что считается утраченным уже много тысячелетий. Насладись волшебством боевого танца фараона.
Скрипнула дверь палубной надстройки. В проёме проявились очертания тощей фигуры, опирающийся на гарпун. Сквозь белёсую пелену тумана кровожадно алела вязаная шапочка китобоя.
* * *
— Соткен! — пискнула Аглая и пнула коленом в приближающееся к ней лицо, которое, из-за обилия ссадин и крови, уже и на лицо то походило весьма
Голова ползущего к ней на четвереньках окровавленного существа мотнулась в сторону, но чудовище продолжало преследовать её; опираясь на колени и обрубок правой руки, оно тянуло к ней когтистую длань; яростно скрежетало зубами и хрипело, брызгая слюной, смешанной с кровью.
— Соткен!
Кривушка не отвечала. Краем глаза девушка видела ожесточённую возню у самой воды: звенела сталь, хрипели мужские глотки.
Аглая повернулась задницей к приближающемуся монстру и, скользя коленями и ладонями о мокрые камни, бросилась наутёк, но зацепилась носком сапога о край небольшой выбоинки в скале: девушка растянулась ничком на мокром камне.
Её тот час схватили за ногу: чудовище, утробно похрюкивая, потащило Аглаю к себе.
Бездна развернулась, и подтянув к себе свободную конечность, согнула ту и некоторое время целилась, копя силу и ярость.
Потом её ножка, обтянутая мягкой, превосходно выделанной кожей, распрямилась и втащило в оскаленную пасть нависшей твари.
То, что ранее было Хмурым Асти, лишь немного замешкало.
Оно тряхнуло седой головой и вновь оскалилось, обнажив окровавленные, поломанные зубы.
В покатый, облепленный красными слипшимися волосами лоб монстра вонзился острый край увесистого булыжника и на этот раз девушке повезло.
Асти обмяк, упав лицом в глубокую расселину, заполненную водой. Бездна забралась воину на спину.
Усевшись сверху, Аглая зажала его шею крепкими ляжками. Обеими руками она вцепилась в спутанные волосы, удерживая лицо Асти под водой.
— Соткен!
Вжик, вжик. И крики боли. Кривушка молчала.
Асти пришёл в сознание: принялся пузырить и бешено дёргаться всем телом.
Бездна походила на нимфу, усмиряющую необъезженного сатира. Но этот чёрт оказался слишком силён для неё. Аглая и не подозревала, сколько мощи скрывалось в этом тощем старце.
Асти бился промеж её ног, словно бешеный тюлень. Немыслимым усилием ему удалось развернуть тело в крепчающей хватке девичьих ляжек и чудовище широко распахнуло пасть, намереваясь откусить самое сокровенное.
— Блядь! — вопила девчонка, глядя как клацающие челюсти урода подбираются к бутончику.
Страх придал ей ярости.
Она склонила голову и с хрустом откусила кончик сизого носа.
Затем вцепилась руками в кадык и одним движением вырвала мужчине гортань.
Потом бессильно упала на спину, продолжая сжимать бёдрами конвульсивно вздрагивающее тело.
— Отдохни, девочка, — липкая ладонь опустилась ей на лоб, — Ты молодец.
Соткен тяжело опустилась рядом. Кривушка держалась за правый бок. Чёрный жакет блестел мокрыми пятнами крови.
— Мы справились, — всхлипнула Аглая, смотря в стальные глаза, заслонившие небо.
* * *
— Мне иногда кажется, что всё, что со мной происходит, с тех пор, как я с ней повстречалась — просто какой-то безумный сон.
Аглая стояла на вершине алюминиевой лестницы, прислонённой к кормовому флагштоку. В одной руке она держала отрубленную голову Хмурого Асти, в другой — молоток.
— Но так и есть на самом деле, — ответил паромщик; он крепко придерживал основание лестницы, — Всё что происходит с нами в этом обусловленном мире являетсяколлективным сном.
Бездна перехватила молоток и стукнула капитана рукояткой молотка по обильной плеши.
— Ай! — пискнул паромщик, — Это за что, госпожа молодой адепт?
— Во сне не бывает так больно, верно? — Бездна прилаживала голову викинга и так и сяк, но никак не могла выбрать её будущее расположение.
— Ты, шмокодявка, склонна к утрированию, — старик вытащил изо рта один из пяти ужасающих своими размерами гвоздей, и, заботливо отерев его от слюней, передал девушке наверх, — Я тебе за абсолют навеваю, а ты дерёшься.
— Просто ответь мне вразумительно, капитан Аарон: что за хрень тут происходит?
Капитан отвечать не торопился — окинул долгим, усталым взглядом палубу своего судна.
— Давай прибьём сверху флаг, а снизу голову, — наконец сказал старик и передал Бездне рулон.
Та ловко вогнала гвоздь первый гвоздь.
Ветер трепал и развевал полотнище потрёпанного штандарта, изображающего оскаленную звериную морду на синем фоне, и его драные края хлестали девушку по плечам и голове.
Она оглядела группу людей на палубе парома. Из злополучных путешественников во времени в живых осталось лишь пять человек, не считая маленькую Сигни. За жизнь тяжело раненного Туи боролись Йоля и Соткен. Четверо заблудших выжили потому, что сражались против заговорщиков: единственные воины, кто остался верен своему ярлу.
Они сбились в понурую кучку у борта парома. Трое седовласых воителей и один юноша, у которого ещё и пушок над верхней губой не пробился, сидели на своих щитах, задумчиво вглядываясь в бескрайнее море.
— Зачем они вообще ей понадобились? — буркнула девушка.
— Госпоже нужны воины, — коротко ответствовал капитан.
Пальцы девушки наживили гвоздь — острый кончик погрузился в мраморно белый лоб отрезанной головы мертвеца.
— Все эти катастрофы и стихийные бедствия: землетрясения и наводнения, ураганы, бури и потопы; вспыхнувшие войны и убийства, эпидемии и болезни — всё это я бы могла хоть как-то объяснить, если хотя бы школьный курс образования получила. Но мне семь лет было, я в камере изолятора сидела, когда всё это началось. А следующие пять лет пыталась не умереть от рук других выживших, голода, холода и болезней. Не встречала я никаких существ сказочных, ни ангелов, ни демонов. А вот каннибалов и насильников, охочих до любой твари у коей в жилах кровь тёплая течёт, повидала.