Кого не взяли на небо
Шрифт:
Рука девушки осторожно притронулась к повязке, закрывающей рану, оставленную мечом седого викинга. Вспомнила, как чудище пыталась сомкнуть челюсти между её ног.
«Ещё чуть-чуть, и он бы откусил мою прелесть.»
Девушку передёрнуло от ужаса и отвращения.
Глубокий порез на ляжке, там где её достал меч Хмурого Асти, не сильно доставлял: ловкие пальцы кривой карлицы нанесли снадобье, пахнущее мёртвыми цветами.
Соткен смазала и многочисленные ссадины, царапины и ушибы, оставшиеся на нежной коже девушки от острых камней и лютых ударов старого воина. Аглая благоухала, будто увядшая фиалка.
Будто
Не в силах больше страдать на жёстком куске железа, Бездна, жалобно поскуливая, с трудом села, спустив на пол босые ноги. Пальцы встретились с ребристой холодной сталью и сжались в жалкие кулачки, подобно лапкам паучка, которого ткнули в брюшко острой булавкой. Несколько ударов сердца девушка с сомнением взирала на огромное ржавое ведро, что принёс ей заботливый паромщик (ссать и блевать сюда, госпожа молодой адепт), но так и не решилась.
Она сделала три неуверенных шага и уткнулась носом в круглое, покрытое слоем пыли стекло иллюминатора. В ответ из тьмы балтийской ночи, с той, другой, зазеркальной стороны, вынырнуло и прильнуло к стеклу бледное лицо растрепанной девушки. Сквозь призрачное отражение мерцали яркие звёзды, щедро рассыпанные по чёрному небу.
Скрип-скрип. Бум. Бум.
Что-то лязгало и ворочалось в стальном чреве судна, медленно рассекающему бескрайнее ночное море.
Скрип-скрип.
Аглая вздрогнула и резко обернулась. Убогая настенная лампочка, упрятанная в корсет железной решётки, свет давала скудный и неясный. Но его вполне хватало, чтобы разглядеть изогнутую дверную ручку, которая медленно двигалась вниз. Замок щёлкнул.
— Кто там? Чё надо?
Дверная ручка повернулась вниз и замерла.
С той стороны кто-то держался за точно такую же, но дверь оставалась закрытой.
— Капитан Аарон?
Молчание.
— Скай? Мириться пришёл? Я не хочу сейчас трахаться, но ты бы мог засунуть свою лохматую башку между моих ног.
Дверь тихонько скрипнула и приоткрылась. Из образовавшейся щели повеяло холодом. Каюту наполнил резкий запах дизельного топлива и машинного масла. Но было что-то ещё.
Резкий, сладковатый аромат похоронного венка. Так пахла сама Аглая, так пахли мёртвые цветы и тело умершей жены старого капитана.
Слова, готовые сорваться с её губ, к ним и присохли, тело девушки напряглось, рука привычным жестом скользнула к бедру, и нащупала лишь полоску бинтов.
Ни штанов, ни ремня, ни кобуры с Глоком. Аглая вжалась в стену маленькой каюты; расширенные зрачки превратились в две чёрные дыры, что пожирают вселенные.
Створка двери качнулась и приоткрылась ещё шире. Ещё шире раскрылся большой красивый рот, обнажая кривые, ослепительно белые зубы.
Крикнуть не удалось: дыхание перехватило, а кожа в глотке высохла, будто сброшенная шкура ящерицы, опалённая знойным солнцем пустыни.
Дверь снова скрипнула и резко захлопнулась. Аглая всхлипнула и сползла на свою очаровательную задницу, плотно обтянутую сексапильными трусиками, по сиреневым полужопиям которых важно разгуливали розовые поросята.
* * *
— Как думаешь, Хельги, в чём всё-таки соль, где собака зарыта, и что же на самом деле с нами происходит?
Они сидели друг напротив друга — за маленьким металлическим столиком, намертво привинченным к стальному полу. Остальные двое спали на полу. На единственной койке тяжко храпел раненный ярл. Задавший вопрос воин — статный мужчина, с собранными в тугой хвост волосами, и густой бородой, заплетённой в толстую косу, протянул вперёд жилистую руку, взял со столика оловянную кружку, брезгливо понюхал налитую тёмную жидкость, после чего решительным движением опрокинул содержимое себе в глотку.
На суровом лице отразилось полное и искреннее непонимание.
— Что это...
— Чай, — ответил ему его собеседник — совсем ещё юноша, безбородый, но с проницательным холодным взглядом тёмно-синих глаз.
— Отвечу тебе Рекин, сын Хромуля, на первый твой вопрос, а про чай, — юноша поднёс к губам свою чашку, сделал небольшой глоток, криво ухмыльнулся и продолжил:
— А про чай поговорим позже. Не скажу тебе за суть происходящего с нами, с этим лучше к Сигни пойти, ибо только она это знать и может; но послушай, славный Рекин, в одном я точно уверен: тропинка, на которой мы все оказались, — Хельги обвёл рукой помещение каюты, указывая на спящих вокруг викингов:
— Тропинка эта обледенела и коварно присыпана пушистыми снежинками. Кто-то из нас не удержится, оскользнётся и потянет за собой остальных — в чёрную бездну, и Хель примет нас всех.
Хельги умолк и сделал ещё один осторожный глоток из своей кружки. Протянув руку к сахарнице, он взял щепотку песка, потёр меж пальцев и чему-то снова улыбнулся, глядя, как белые крупинки падают вниз.
— Нахуй Хель, — произнёс Рекин, сын Хромуля.
Облизав указательный палец, он сунул его в сахарницу, и, поковырявшись там изрядно, отправил прямиком в рот.
— Тогда Рекин, сын Хромуля, совет мой тебе таков: иди один — без связки. Никто тебя не поддержит на скользкой дорожке, но и в пропасть за собой не утянет.
— Хмм, — задумчиво протянул Рекин, и склонил голову набок, слегка прищурившись на молодого скальда.
— Ну а про этих, — воин кивнул в сторону двери, — Ты, мудрый Хельги, что думаешь? Боги или йотуны они? Я вот думаю, что всё же боги. Ибо только мы и выжили — те, кто поддерживал Туи в его богоугодном начинании. Ведь свирепый Асти, и те, кто малодушничал, пытаясь отговорить ярла от великой жертвы, сейчас мертвы. Так есть ли тебе дело до них, славный Хельги, ибо, как не крути, — Рекин похлопал себя по пустым толстым ножнам на боку, — Как не крути, славный Хельги, но мы то с тобой понимаем: мы все — их пленники. Мы находимся в их власти, и замыслы их нам не ведомы.
Хельги ухмыльнулся, встал из-за стола и направился к двери, а на пороге обернулся и сказал:
— Никакие они не боги. И не йотуны. Они — люди, точно такие же, как и мы с тобой. Такие же, но из будущего. Все, кроме той, с кровью в волосах. Да и старик кормчий немного странный.
— Хм, — вновь задумчиво протянул Рекин, сын Хромуля, — А ворон?
— Никакая это не ворона, — ответил скальд и, ожесточённо пнув ногой дверь каюты, вышел прочь.
* * *
Оцепенение, охватившее Бездну, владело девушкой недолго. Очень скоро Аглая пришла в себя, необъяснимый ужас отпустил, и вот она уже возле вороха своей одежды, беспорядочно сваленной на кровати.