Кого не взяли на небо
Шрифт:
— Вот, сержант, — говорит Валя, майор наш, — Вот тебе лишнее доказательство того, что человек сам себе злобный буратино. Вот она закономерность: книжки об эпидемиях и вирусах, фильмы о вирусах и эпидемиях, игры и песни о них же, и в одно прекрасное утро мы и слышим по радио: обнаружен новый коронавирус, вакцины нет, люди мрут, пандемия и всем пиздец короче. Вот так, сержант, работает пространство и ум человеческий, что в сущности одно и тоже. Ум создаёт, а пространство воплощает. Так что нет тут ничего удивительного. Книжки о вторжении, фильмы о вторжении, игры, музыка, комиксы и мысли о вторжении, и вот
Звонят из дома.
«Ноги в руки, — говорят, — И домой, вертушка заберёт в полсотне километоров отсюда. Только труп захватите, а то кое-что похуже трибунала вам грозит. Дурка к примеру».
* * *
Стоим кружком и пыримся на тело, что притащили на куске брезента Исидиси и Дайпатрон. Джихад корявой веткой деловито тыкает в сочленения ржавого железного доспеха, ворочает прозрачные, как у стрекозы, крылья, озабоченно цокает языком, изучает.
— Билядь, ви толька пасматрите на это, — когда Аслан волнуется его горный акцент звучит просто невозможно.
Прутиком он показывает на глубокие вмятины, покрывающие бурый панцирь твари. Осторожно присаживается возле чудовища, ровно как опасается, что поверженный монстр сейчас очнётся и вцепится ему в лицо. Боевым ножом он ковыряется в одной, особо глубокой вмятине и вскоре выуживает оттуда смятую в лепёшку семь шестьдесят вторую.
— Бронированный сукин гад.
Джихад встаёт и с отвращением пинает тело. От его удара голова чудовища отваливается и откатывается в сторону, и тут все понимают, что это никакая не голова, а шлем, искусно выполненный в форме головы сказочного насекомого; прорези для глаз имитируют фасеточные глаза, длинные шипы на лбу подобны антеннам, выпуклая пластина наносника раздваивается к низу, образуя два изогнутых жвала.
Сама же голова на месте: вот она, торчит из сочленений панцирного доспеха.
Представьте себе череп, обтянутый кожей, как у мумии, ну или узника Аушвица. Или представьте себе рожу мэйденовского Эдди, волосатого и с чёрными глубокими провалами глазниц. Вот на что больше всего смахивает башка этой твари. Только, она, в отличии от Эдди, совсем не кавайна. Нет в хари этой твари харизмы и задиристости айрон мэйденовского маскота.
В чёрных глазницах — мутные, как у дохлой рыбы, выпученные глаза, лишённые ресниц, а кривая, от уха до уха, пасть, формой точь-в-точь акулья, ощерена кривыми, как у свиньи, страшными клыками. Кожа коричневая, истрескавшаяся, местами отслаивается от черепа, обнажая жёлтую кость. Волосы, больше похожие на свалявшуюся овечью шерсть, ну или на мою причёску спустя семь лет*, связаны на темени в двойной самурайский пучок.
*Примечание: «на мою причёску спустя семь лет» — возможно, Монакура имеет в виду дреды.
И тонкий сияющий обруч, охватывающий лоб. Золотые болты, удерживающие венец, намертво вкручены в лоб чудовища. Короче Ангмарское отродье, только невъебенно зубастое.
Тело же твари больше всего походит на туловище уродливого кузнечика, только уж очень крупного. Сверчок размером с алабая.
Две пары мосластых ног покрыты бронёй, напоминающей ржавое железо. Имеются и руки, точь в точь лапки динозавра, тоже, сука, бронированные. Армором прикрыто и вытянутое туловище, что завершается эластичным хвостом, напоминающим плетёный полутораметровый хлыст, а на конце — кривое обоюдоострое лезвие. И это ни разу не яйцеклад, как должно быть у нормальных кузнечиков, это — оружие.
— Как же их завалили?
Упырь поднимает палку Джихада и продолжает изучение. Всё тело твари, от шеи до грозного хвоста неуязвимо, что твой танк, но прозрачные крылья ничем не защищены — измочаленными обрывками они прилипли к иссечённой броне.
— А, ну вот, — Упырь поднимает крыло и все видят пятна крови в сочленениях доспеха.
Кровь у тварей красная. Как у людей.
— Доспех должен как-то сниматься, это — нихера не насекомые, — увлёкшийся Упырь суёт палец в пулевые отверстия.
— Запах, как у человеческой, — палец перемещается в рот Упыря — И на вкус она же.
Лещавой овладевает рвотный позыв, она с отвращением морщится. Упырь пожимает плечами и переворачивает труп на спину.
— Сука, как же он крепится. Тут где-то должны быть застёжки. Где-то тут.
— Отставить, товарищ Упырь, на этом исследования пока что закончены.
Голос Вали, майора нашего, тих, но непреклонен.
— Всё, мы выполнили приказ, теперь уходим, пусть дома разбираются с этой тварью.
Упырь послушно вытягивается в «смирно» и бросает сучок на землю. Он выше майора на голову, поэтому тянет к землю длинную белую шею и капризно гнусавит:
— Папа, это ж, блядь, додики из космоса! Никогда не верил в инопланетян, и тут на тебе: хуяк и прилетели. Интересно же. Значит это, типа, вторжение?
Майор задирает вверх лицо и мрачно смотрит на солдата несколько тягучих секунд, потом отворачивается и, плюнув на кузнечика, уходит прочь, бросив:
— Нет, не вторжение.
— А чё тогда? — вопрос Упыря догоняет его и бьёт в широкую спину.
— Апокалипсис.
* * *
Ещё сорок кэмэ и всё, домой, а там уж будет время на вопросы, на правду и домыслы. Опять замыкаю, впереди Джихад и Дайпатрон тащат самодельные носилки с бронированным сверчком, надёжно упакованным в брезент и чёрный трупный мешок. Все устали: прошли сегодня уже почти полтинник, туда, теперь вот обратно, но идут в ускоренном темпе, надо успеть до темноты — домой хочется. Сплошные ёлки сменились осинами, берёзой и ольхой, горки пропали, теперь похоже на европейские леса. Вокруг тишина, ветра нет совсем, ни один листочек не шелохнётся, даже пичужки заткнулись. И тишь эту упокоенную вдруг рвёт низкая вибрация мобильника, что в нагрудном кармане у майора.
* * *
— В общем собрались там все, кто выжили: пяток врагов, штирлиц наш и полковник пиндосский; и кроме, как в живых остаться, ни о чём другом и не помышляют. Свои к ним на помощь не придут, почему — неизвестно, но факт. Штирлиц наш давно уже сдал и себя и нас, так они за операцию нашу, как утопающий за соломинку ухватились; похерам говорят на войну эту сраную, вытащите нас отсюда живыми, братья славяне, тут посерьёзнее локального конфликта дело: вторжение из космоса, мать вашу. Скоро войне пиздец: все люди Земли-матушки забудут тёрки свои и объединятся против уродов инопланетных. Американец и мы с вами пойдём добровольно, всех вломим, предадим и публично очерним, если надо, только спасите-помогите.