Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви
Шрифт:
Подошедший барон положил мне руку на плечо. Я все понял. Мария тоже была мертва.
Господи! В чем я провинился перед тобой? За что ты лишаешь меня самых близких людей? Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину? Господи…
Глава 30
Через три дня я уехал из Страсбурга в поисках населенного пункта Руайяль и маленькой девочки на попечении мадам Дюжо.
Барон и баронесса отговаривали меня от этой затеи, убеждая, что я буду в очень большой опасности как человек, который убил одного из доверенных людей кардинала Мазарини, но я
Франц не был в восторге от этой затеи и уговорил меня переодеться в монашескую одежду, чтобы если и бросаться в глаза, то своим благочестием и смиренностью, а рапира моя всегда будет наготове в его руках, да и крест мой, пулями стреляющий, он хранит среди вещей.
– Добро, Франц, – сказал я, – закажи мне сутану слуги ордена Иисуса Христа.
– Господи Иисусе, – перекрестился Франц, – это-то вам зачем, сударь?
– Не всегда нам придется дорогу прокладывать благочестием, – объяснил я ему, – а основатель ордена Игнаций Лайола не считал грешным монаху и оружием владеть, и к земным радостям прикасаться.
Еще в институте мне довелось почитать «Историю Германии» Иоганна Шерра, который немало времени уделил описанию ордена иезуитов.
«Иезуит был учёный, воин, государственный человек, художник, воспитатель, купец, но всегда оставался иезуитом. Сегодня он был в союзе с венценосцами против народов, а на другой день употреблял в дело кинжал и яд против венценосцев, когда, по изменившимся обстоятельствам этого требовали выгоды его ордена. Он был фанатик, вольнодумец, сводник, обманщик, моралист, благодетель, убийца, ангел, дьявол, смотря по тому, что требовалось по обстоятельствам. Везде он был у себя дома. Не было у него ни отечества, ни семьи, ни друзей. Его орден был для него всё. Для своего ордена он жил и умирал с самоотвержением, достойным удивления».
Собственно говоря, я сам был для себя орденом и подчинялся своим законам – законам путешественника во времени. Как-то так получалось, что я оказывался всегда там, где я был нужен и все мои действия вписывались в ход истории, совершенно не меняя ее конечную составляющую.
После каждого возвращения из путешествия я внимательно изучал всю прессу, стремясь выявить возможные следы моего пребывания в прошлом, и ничего не находил. Я был слишком маленьким винтиком в механизме истории, чтобы вызвать какой-то катаклизм.
А вот большой человек может столько наворотить, что его столетиями будут поминать потомки. Возьмите Сталина. Его предшественник Иван Грозный привел Россию к Великой Смуте, которая едва не закончилась гибелью России. Сталин – один из тех, кто привел Россию к другой большой войне и поставил страну на грань выживания. И только сверхчеловеческие усилия народа, десятки миллионов жертв помогли спасти государство. Последователь Сталина – Хрущев чуть не начал новую мировую ракетно-ядерную войну, отдал российский Крым Украине, разгромил свою армию и разогнал офицерский корпус. Его последователи хлебнули отсутствие Крыма, но все равно занялись разгромом
В сутане с капюшоном я стал просто неузнаваем. Сутана имела разрезы спереди и сзади, чтобы при посадке в седло сутана не задиралась как юбка и не делала всадника похожим на черт те что в юбке.
Я нанес прощальный визит Райнбахам. Прощались грустно. Мария похоронена в семейном склепе. Я хотел как можно быстрее покинуть этот город, чтобы уйти от горьких воспоминаний, но разве от них спрячешься под сутаной. Они найдут тебя везде. В городе, в лесу, на панихиде, на балу… До свидания, друзья, свидимся ли мы еще или нет, но вас буду помнить я, и будут помнить те люди, которые прочитают эти записки.
Как мы будем искать Руайяль, я не знаю. Будем использовать принцип – язык до Киева доведет. Но в Киев мне что-то не хочется ехать ни сейчас, ни тогда, когда я вернусь домой, и даже тогда, когда представится такая возможность, я постараюсь от этой возможности отказаться.
Мы ездили по северо-восточным департаментам Франции и искали деревню Руайяль. И мы нашли с десяток таких деревень, но ни в одной из них не было мадам Дюжо с маленьким ребенком.
– А, может быть, вам нужен замок Руайяль, – спросил хозяин трактира в одной из деревень, – до него не так близко, с десяток лье придется ехать.
Надо же, мы, можно сказать, кружились вокруг того места, что нам нужно и никак не обращали на него внимания. Не торопясь, это два дня пути. Торопиться нам некуда. Завтра с утра и поедем.
Глава 31
Замком Руайяль можно было назвать с натяжкой. Это был двухэтажный каменный дом с хозяйственными пристройками, но все равно это была дворянская усадьба, хотя и без Версальского шика, но чувствовалось, что люди здесь не голодают, хотя и особого достатка не имеют. Все домочадцы в черной одежде по случаю траура. Буквально на днях похоронили свою дочь Шарлотту, урожденную де Руайяль, убитую где-то в Германии. Единственная дочь и престарелые родители в большом горе.
Все это мне рассказала женщина лет пятидесяти, но достаточно бойкая и набожная, потому что подошла ко мне под благословение и попросила молиться за преставленную деву Шарлотту.
Что-то мне подсказывало, что это та женщина, которая мне нужна, но я все равно переспросил, не знает ли она мадам Дюжо. Женщина чуть не упала от неожиданного вопроса.
– Да, я знаю мадам Дюжо, но ее сейчас нет здесь. Если что нужно, то я передам ей, – быстро заговорила она, стараясь поскорее покинуть общество монаха.
– Передай ей, сестра, что за обман она будет вечно гореть в аду и не будет ей спасения, если она не выполнит последнюю волю умершей в отношении ее маленькой дочери Шарлотты, – строго сказал я.
Женщина заплакала и сказала, что она и есть мадам Дюжо, но о том, что у Шарлотты есть дочь, не знает никто. Тем более ее родители. Ребенок незаконнорожденный. Считается, что она сирота и дочь сестры мадам Дюжо. Она пока живет в семействе Руайяль как кормилица их дочери, но сколько времени ее будут содержать, она не знает.