Кольцо с тайной надписью
Шрифт:
– Извините, – сказала я, – вы не скажете, который час?
Тип вздохнул, почесал в затылке и зыркнул по сторонам.
– Отличный прикид, Паша, – сказала я, пристраиваясь с ним рядом на скамейку. – Дай-ка глотнуть пивка.
Без особой охоты капитан Ласточкин протянул мне банку.
– Пасешь ювелира? – спросила я.
– Угу.
– Тихомиров вне себя.
– Плевать. Он всегда вне себя.
Я глотнула жидкость из банки и чуть не задохнулась – такой густой и крепкой она была.
– А, я забыл тебя предупредить, –
Откашлявшись, я вернула банку ему, и тут только до меня дошел смысл его последних слов.
– Паша, так ты что, тут целую ночь провел?
– Вроде того, – отозвался он. – Сначала сидел вон в той подворотне, – он кивнул на дом сбоку от нас. – Потом сюда перебрался. Ювелир живет на шестом, это уже я навел справки. Видишь угловое окно с красной занавеской? Это его.
– Он дома? – спросила я.
– Угу. – Паша зевнул и потер кулаком глаза. – Черт, все равно спать хочется. Но этого гада я не упущу. Я и так вчера испугался, что он заметит слежку и решит слинять. К счастью, этого не случилось.
– Паша, – тихо сказала я, – но мы же не можем следить за ним вечно! Нужно предпринять что-нибудь! А просто так водить его – извини, но это просто глупо. Надо установить прослушивание телефона, подключить людей! Что из того, что ты будешь тут сидеть на скамейке? Надо раскрутить всю цепочку. Надо выяснить…
– Лиза, – раздраженно перебил меня Ласточкин, – никаких людей я подключать не буду, и я уже объяснил тебе, почему. Полиция коррумпирована до предела, и я не могу быть уверен, что информация, которой я обладаю, попадет по назначению. Помни, мы ведь охотимся не за каким-то жалким стариком с криминальным прошлым, а за бандой, которая похищает и убивает людей. И у этой банды совершенно точно есть осведомитель в полицейских рядах. Так что не нужно мне никакой помощи. Обойдусь своими силами.
– Паша, – попыталась я вернуть его на землю, – может быть, ты и прав, но… Что можно узнать, сидя на лавочке и наблюдая за домом? Да ничего! Ювелир – только конечное звено цепочки. Надо выяснить, кто именно дал ему кольцо, дальше взять в оборот этого человека и понять, как кольцо попало к нему самому, и так далее! Ведь цепочка может быть очень длинной! А ты предлагаешь…
– Лиза, – совсем уже раздраженно промолвил Ласточкин, и глаза его сверкнули, – ты за кого меня принимаешь? Ты что, думаешь, я такой осел, что не понимаю самых очевидных вещей? Разумеется, наружная слежка вряд ли что даст. Именно поэтому, хорошенько все обдумав, я вылез из укрытия и сел тут, поджидая тебя.
– Меня? – переспросила я, вконец озадаченная.
– Ну да. Я же знал, что ты придешь. Для меня было важно убедиться, что ювелир не ударился в бега, и поэтому я всю ночь караулил его. Теперь я знаю, он на месте, и на душе у меня спокойно. Теперь твоя очередь действовать.
– Каким образом, Паша?
– Сейчас
– Кажется, я понимаю, – медленно проговорила я.
Ласточкин улыбнулся.
– Когда дичь находится в пределах досягаемости, надо ее спугнуть, – сказал он. – Так легче до нее добраться. – Он сунул мне в руку свернутую бумажку. – Запоминай, что ты скажешь господину Барсову. Это нетрудно.
Через минуту я поднялась с места, обогнула дом, чтобы меня не было видно из окон квартиры ювелира, и набрала написанный на бумажке номер.
– Да? – произнес в трубке глуховатый старческий голос.
– Продается колечко, – сказала я. – Золото с бриллиантиками, а внутри – памятная надпись. Хотите купить?
– Я не понимаю, о чем вы, – ответил ювелир после паузы.
– Не понимаешь? Ладно. Мы тебе освежим память, хи-хи-хи!
Я нажала на кнопку отбоя.
Ласточкин по-прежнему сидел на скамейке в своем устрашающем наряде, прихлебывая кофе с ликером из пивной банки.
– Ну, как все прошло? – спросил он, когда я бегом вернулась к нему.
– Как ты и говорил, – сказала я. – Он испугался. Дальше что?
– Хороший полицейский – плохой полицейский, – ответил Ласточкин. Он допил пиво и отшвырнул банку от себя. – Значит, так. Оружие при тебе?
– Да, – сказала я, нервничая.
– По моим прогнозам, товарищ должен удариться в бега, – сказал Ласточкин. – Я нападаю на него. Ты размахиваешь удостоверением и выручаешь старика от набросившегося на него хулигана. После чего тащишь в отделение и колешь.
– Он не расколется, – твердо сказала я. – Не тот кадр.
– Расколюсь я, потому что ты меня ранишь, отбивая старика, – объяснил Ласточкин. – После этого он никуда не денется. От меня ты будто бы узнаешь о кольце и так далее.
– Ласточкин, – сказала я потерянным голосом, – ты что, сдурел? Ты предлагаешь мне стрелять в тебя? Да ты в своем уме?
Ласточкин почесал бровь.
– Выстрелишь в меня – я тебе голову оторву, – сказал он просто. – Стрелять будешь в воздух, а остальное я изображу сам.
– Почему бы нам просто не арестовать его? – сказала я в сердцах.
– Да потому, что это ничего нам не даст, – ответил капитан. – Запомни, Лиза: страх и жадность два волоска, на которых держится все человечество. Подключи одно из этих чувств, грамотно разыграй его – и ты сможешь вылепить из гражданина все, что хочешь. – Он поднялся со скамейки. – Ладно, хватит болтать. Ты – направо, я – прямо, и будь готова.
Я сделала, как он велел, потому что ничего другого мне не оставалось. Как оказалось, разделились мы весьма вовремя, потому что буквально через минуту из подъезда выскочил тот, за кем мы охотились. Он бросил взгляд вправо, влево и, втянув голову в плечи, быстро двинулся прочь. В руке он держал небольшую сумку.