Колдолесье
Шрифт:
– Поле ждет, чтобы поработать с ней, - сообщил Мордион. – После того, как вы убежали, я заметил это первым делом.
– Для чего? Как? Я ни на что не согласна!
–
Ее затошнило, и она попыталась вжаться в дерево еще больше. Она видела, как почки на конце ее ветки дрожат перед запрокинутым лицом Мордиона. Она чувствовала себя так, словно заставляет трястись все дерево.
– В прошлом, - сказал Мордион, - я пытался обойти проклятие Властителей, выведя расу людей, которые не находились бы под проклятием и могли бы восстать против Властителей…
– Я не собираюсь этого делать! – почти закричала Энн.
– Конечно, нет, - улыбнулся Мордион – улыбка была короткой и грустной, но такой же чудесной, как раньше. – Я выучил урок. Это заняло слишком много времени и закончилось плачевно. Властители ликвидировали первую расу людей. Во второй раз убивать пришлось бы слишком много, так что они убили лучших и погрузили меня в стазис, чтобы я не мог вести остальных. Сейчас должны существовать тысячи их потомков с кровью Властителей – здесь, в этом мире. Вы, например. Вот что паратипичное поле показывает нам, - он снова указал на яркую кровь на тропинке.
Несмотря на страх и отвращение, и полное неверие, Энн невольно испытала приступ гордости из-за того, что ее кровь такая особенная.
– Так чего вы хотите на этот раз?
– Создать героя. В безопасности от Властителей внутри этого поля, который был бы человеком и не человеком, который мог бы победить Властителей, потому что они не узнают о нем, пока не станет слишком поздно.
Энн подумала над этим – или скорее позволила голове наполниться торопливой мешаниной чувств. Недоверие и страх смешались с жалостью к Мордиону, который думал, что в третий раз совершает бесполезную попытку, и ужасом от того, что Мордион может быть прав. А под всем этим текли упорные, заурядные, домашние чувства, говорящие, что ей пора возвращаться на ланч.
–
– Договорились, - Мордион серьезно посмотрел на нее. – Вы согласны?
– Да, хорошо, - сказала Энн, чувствуя себя страшной трусихой.
Но что ей оставалось делать, когда она застряла на дереве, в месте, где всё было безумным, с Мордионом, рыскающим у корней?
Мордион снова улыбнулся ей. Энн упивалась добротой и дружелюбием его улыбки, ее и так уже трясущиеся коленки ослабели. Но маленькая циничная часть ее нашептывала: он специально использует эту улыбку.
Он повернулся и направился к пятну крови – мантия элегантно развевалась за его спиной. И Энн задумалась, как он собрался создавать героя. В правой руке он держал нож, в котором отразился зеленый лесной свет, когда Мордион сделал быстрый профессиональный надрез на запястье руки, сжимавшей посох. Кровь обильно потекла в том же неожиданном количестве, что и кровь Энн.
– Эй! – крикнула Энн – такого она как-то не ожидала.
Мордион, похоже, ее не услышал. Он позволил своей крови струей стекать по посоху, вдоль странной резьбы на нем – так, чтобы густой поток капал с деревянного конца и смешивался с кровью Энн на тропинке. Мордион явно работал и с паратипическим полем. Энн чувствовала, как что-то пульсирует и немного скручивается вне поля зрения.
Мордион закончил и отступил назад. Всё замерло. Ни одно дерево не шевелилось. Ни одна птица не пела. Энн не была уверена, дышит ли она.
С обеих сторон от пятна крови началось странное движение: словно взбух холм и начал бить ключ. Энн раньше видела, что так ведет себя вода, если бросить в глубину бревно и оно начнет подниматься на поверхность. Она наклонилась вперед и наблюдала, всё еще едва дыша, как мох и черная земля, камни и желтые корни разливаются вверх и в стороны, давая чему-то подниматься снизу. Появилось что-то белое, цвета кости, примерно четыре фута в длину, путаница на одном его конце выглядела как волосы. Энн до боли прикусила губу. В следующую секунду возникло голое тело, лежащее лицом вниз в мелкой колее на тропинке. Довольно маленькое тело.