Колдовская любовь
Шрифт:
— Я… я сожалею. Я не хотела ничего дурного.
— Знаю, девочка: — Эйдан отпустил ее и встал. — Обычно я просыпаюсь прежде, чем ко мне успевают подобраться, — он отбросил с глаз своенравную прядь, выбившуюся из воинского узла на макушке. — Своей беспечностью я подвел нас обоих.
— Мы все еще живы, мой господин.
— Живы, — мрачно согласился он. — Но не потому, что я нас охранял.
Брианна махнула рукой в сторону спальни.
— Мара принесла нам завтрак. Вы голодны?
Брианна никак не могла поймать его взгляд. И вдруг поняла, что
Брианна посмотрела вниз. Тонкая льняная рубашка не скрывала почти ничего: ни округлости грудей, дерзко вздымавших мягкую ткань, ни легкой выпуклости живота, ни затененной долины в развилке бедер.
Девушка снова взглянула на принца. Отчаянная тоска, жадный голод были в его глазах. На лице — хищное, голодное выражение опасного зверя. Страх пронзил ее насквозь… ощущение, возбуждающее и какое-то первобытное.
Схватив полы халата, она судорожно запахнулась. Взгляд Эйдана медленно скользнул вверх. Темная бровь приподнялась над глазом, продолжавшим вглядываться в нее с напряженной пылкостью. Этот взгляд говорил о многом: в нем были и жажда обладания ею, и безмолвный вопрос, и настороженное ожидание.
Внезапно Брианна почувствовала, что не может справиться со всем этим: с его невысказанным желанием, со своей растерянностью и чем-то еще, пробуждающимся в ней в ответ на его молчаливый призыв. Она попятилась.
— Я… я присоединюсь к вам за завтраком, как только Мара поможет мне одеться, — пролепетала она и убежала.
Когда она вышла из соседней комнаты, где размещались все наряды, он уже был полностью одет, гладко выбрит, а волосы снова были туго стянуты в воинский узел. Мара держалась рядом. Эйдан перевел взгляд с госпожи на служанку, понимая, что старушка ярно играла роль дуэньи. Он встал и обошел столик, чтобы предложить стул Брианне.
Когда она села, он склонился над ней и прошептал на ухо:
— Мара не нужна тебе, девочка. Тебе не грозят мои нежеланные ухаживания.
Его теплое дыхание ласкало ей ухо и шею, по всему телу побежали мурашки. Святая Матерь, что с ней творится?! Брианна испуганно глянула на принца и тут же опустила глаза.
— Можете оставить нас, Мара.
— Как вам будет угодно, моя госпожа.
Дверь за ней закрылась. И только тогда Брианна осмелилась поднять глаза на Эйдана. Он пристально смотрел на нее. Потом отвернулся и сел на свое место.
— Прошу прощения, если ранее оскорбил тебя, — произнес он, отрезая большой кусок бледно-желтого сыра и кладя его на ломоть теплого хлеба. — Это ведь был всего лишь взгляд. Больше этого не случится. Я уже говорил себе, что сумею удовлетворить свою похоть где-нибудь еще.
Нож Брианны, вырвавшись из рук, загремел по тарелке.
Эйдан посмотрел на нее. Она побелела, глаза стали огромными, губы задрожали. «Святые угодники! — подумал он. — Ну что я такого сказал? Что ей теперь не нравится?»
— Брианна, — начал Эйдан, но не смог закончить фразу. Внезапно он растерял все слова и не знал, как ее успокоить.
Она выдавила жалкую улыбку.
— Я… прошу у вас прощения, мой господин. Право же, вы ничем меня не оскорбили. Я… я просто не знала, что ответить, как себя вести. Я незнакома с подобными вещами… и вас все еще почти не знаю…
«И лучше бы тебе не пытаться это сделать. Ничего хорошего из этого не выйдет», — горько подумал он. Вспомнил прошлый вечер, когда слишком много открыл ей, рассказывая о своих отношениях с отцом. Может, виной тому был эль, выпитый за ужином, или сильная усталость? Он слишком быстро откликнулся на просьбу пленительной деревенской девочки объяснить, в чем дело. Чересчур быстро. С ней надо быть осторожней.
Она не так-то проста. Она истинная обольстительница и может большего достичь женскими чарами, чем он своей темной силой.
— Не важно. В любом случае у нас не будет тихого семейного очага. Надеюсь, ты понимаешь это?
«Я ему совершенно не нужна. Я ниже его по происхождению», — с болью подумала Брианна и тут же мысленно выругала себя. Она ведь с самого начала знала, что так и будет, но его постоянная доброта и эти взгляды…
Брианна кивнула, скрывая дрожь. Что ж. Нет так нет.
— Да, мой господин. Все будет так, как вы захотите.
— Хорошо. Лучше, чтобы между нами не было недоразумений. Теперь насчет прошлой ночи. Относительно разлада между мной и отцом.
Брианна подняла глаза от куска хлеба, который мазала маслом.
— Слушаю, мой господин.
— Тебе лучше забыть то, что я рассказал. Все это ерунда. Чего доброго, ты еще станешь жалеть меня, а я терпеть не могу…
— Терпеть не можете жалости, — закончила она его фразу и ласково улыбнулась. — Знаю и смею уверить вас, что ты вовсе не тот человек, который мог бы пробудить ее во мне. Сострадание… сочувствие… Возможно. Но жалость? Никогда.
— Не вижу особой разницы. Она кивнула:
— Да, полагаю, не видите, после всех лет одиночества… Мне лишь хотелось бы вам помочь.
Яростный огонь сверкнул в незавязанном глазу.
— Я никогда не просил тебя о помощи!
— И никак не можете поверить мне настолько, чтобы принять ее, — мягко заметила она.
Эйдан заставил себя успокоиться. Бессмысленно злиться на Брианну за ее доброжелательность.
— Наш брак усложняется с каждым мгновением. Поистине, девочка, ты ничего мне больше не должна. Ты расплатилась со мной тогда, у плахи. Возможно, если ты скажешь об этом матери, она перестанет за тебя волноваться.
При упоминании о матери Брианна оживилась, глаза ее заблестели. Она ведь сегодня поедет домой, в деревню. Грустные мысли, вызванные их разговором, унеслись прочь.
— О да. Наверняка это ее успокоит, — радостно согласилась девушка, — особенно, если она сможет встретиться и поговорить с вами. И мои братья Кэвилл и Перкин. Они постоянно пытаются защитить меня, так что вы не обижайтесь, если они сначала не слишком доброжелательно к вам отнесутся. Но дайте им время вас узнать и…
Эйдан протянул руку и положил ей на плечо.