Колдовские сказки
Шрифт:
«Уважаемый охотник!
Я намереваюсь нанять Вас для выполнения сложного и опасного дела. В окрестностях нашего города Шоллга (граница Айсендульского царства) появился демон, называемый местными дикарями Великим Духом. Судя по их преданиям, справиться с ним довольно сложно, и к тому же он не преминет полакомиться свежей человеческой кровью. Пока он, кажется, никого не убил, но его пару раз видели в городе, и это внушает мне опасения. Я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы это чудовище навсегда покинуло наши края. За успешное выполнение задания я плачу три тысячи айдов.
Кроме того, есть одно непременное условие, которое может показаться Вам странным. Я настаиваю, чтобы никто не знал, кто Вы и откуда.
Заранее благодарю».
Далее следовала подпись и адрес. Все это было чрезвычайно любопытно. Мало того, что за могущественным Великим Духом придется гоняться по бескрайним степям Айсендула, так еще вся эта таинственность. Почти наверняка леди сама же его и вызвала, а теперь боится, что об этом кто-то узнает. Как правило, в дом охотника вваливаются колдуны с виноватыми рожами и смущенно бормочут о том, что эксперимент вышел из-под контроля. В том, собственно, и состоит его работа, чтобы наводить порядок за этими неудачливыми экспериментаторами, вызывающими из Нижнего Мира то, с чем они неспособны справиться.
Дальних поездок Киата не боялся. Даже наоборот, предпочитал работать в диких условиях, вдали от людей, которых всегда ужасно стеснялся. Он не сомневался, что смертельно обидел эту важную пожилую леди, но ничего не мог с собой поделать. Некоторые прячут смущение за маской непроходимого хамства. Ему же всегда было проще иметь дело с тварями.
Еще чуток поразмыслив, Киата бодро выпрыгнул из кресла. Он обещал леди Аноре отправиться немедленно, а от своих слов он никогда не отступал ни на йоту. Небрежно взъерошив ладонью листья растений, охотник двинулся в спальню, откуда уже через пару минут показался с дорожной сумкой. Ему не пришлось носиться по всему дому в лихорадочных попытках сообразить, что может потребоваться в дальнем пути: он точно знал, что ему нужно. Заперев дверь на ключ, он двинулся к дальней ограде своего сада. Здесь, среди зарослей, была небольшая лазейка, ведущая на территорию соседки, приветливой женщины, почти единственного человека, с которым этот нелюдимый парень сумел наладить контакт. Она не раз выручала его в подобных ситуациях, каждый раз предлагая и впредь обращаться к ней. Похоже было, что эта небольшая услуга доставляет ей истинное удовольствие.
Соседка копошилась в саду, искусно подрезая кустарник.
– Присмотришь за моей растительностью? – изобразив смущенную улыбку, Киата бросил ей ключ. Она легко поймала его.
– Уезжаешь?
– И, наверное, надолго, – кивнул он. – В Айсендул.
– Ничего себе! – удивилась она. – Ну, счастливого пути!
– Спасибо.
Он поспешно ретировался на свою территорию. Колдун не любил говорить о предстоящей охоте. Вот после – сколько угодно. Правда, говорить обычно было не с кем.
Покончив с прощаниями, Киата проследовал в гараж, шлепнулся на сиденье своего нагвиорта, бросил на соседнее сиденье сумку, удобно уложил руки на подлокотники и рванул с места. Транспорт послушно следовал мысленным приказам. Вывернув на улицу с подъездной дорожки, Киата еще прибавил ходу.
С изобретением этих невероятных средств передвижения Город стал удивительно удобным для жизни местом. Вечная проблема этого мегаполиса – расстояния – перестала являться таковой. Конечно, такое масштабное изобретение приживалось с трудом, но восхищенные его удобством жители готовы были терпеть временные трудности. Как обычно без всякой официальной регламентации, люди интуитивно подстраивались друг под друга. И хотя нововведение появилось лишь этой зимой, но к концу весны уже выработался своеобразный кодекс поведения на дорогах. И это было очень кстати, поскольку транспорта на улицах становилось все больше и больше.
Можно считать, что степи Айсендула начинаются прямо за холмом. Правда, их приграничные города начинаются намного дальше, но вся эта земля как будто уже никому не принадлежит. Кто-то здесь живет, конечно. Немногочисленные полудикие племена, для защиты от которых айсендульцы строят свои крепости, хотя те даже не пытаются на них нападать, поскольку с первого взгляда понятно, что варварам бесполезно тягаться с военной мощью этого царства. Но мужественным и романтичным воинам Айсендула слишком нравится эта гипотетическая опасность, позволяющая наполнить жизнь постоянным ожиданием, формирующая цель жизни этих странных людей.
Нагвиорт проворно взобрался на вершину холма и начал долгий спуск. Город заканчивался здесь, наверху. Впереди расстилалась бескрайняя равнина, неправдоподобная гладкость которой лишь изредка нарушалась небольшими одинокими холмами. Прямая, как стрела, дорога разрезала надвое колеблющийся океан свежей весенней травы. Над этой зеленой бесконечностью полоскалось выцветшее небо, окаймленное по краю густой стайкой крохотных облачков, а больше здесь ничего не было. Очень скоро начало казаться, что нагвиорт стоит на месте, что в мире ничего не меняется, и больше уже никогда ничего не произойдет. Дорога уходила в вечность, где был способен двигаться только ветер.
До самого вечера Киата так никого и не встретил. Он несся с сумасшедшей скоростью, сам того не замечая, на ходу жевал булку, а взгляд его замер где-то на границе земли и неба. Он восхищенно наслаждался дорожной бесконечностью, в которой шевелились смутные ощущения, тени забытых снов и детских мечтаний, призраки мыслей о том, что было и что могло бы быть, а в общем, ничего ясного, ничего конкретного. Он сам переставал существовать, но был далек от сожалений об этом. На смену ему пришло какое-то новое, неведомое существо, которое, когда подошло время, растворилось в сгустившихся сумерках. Именно за это Киата и любил дорогу.
На ночь он остановился у огромного дерева, невесть каким ветром занесенного в самое сердце степи. Остановив нагвиорт неподалеку, Киата приблизился к дереву и слегка погладил шершавый ствол. Видимо, могучему хозяину этого участка степи понравился такой подход, поскольку спал охотник на твердой земле как убитый и проснулся утром невероятно бодрым. Он позавтракал, прислонившись спиной к стволу, который казался теплым и очень удобным.
Киата с детства владел этим даром – приручать. Он умел тонко чувствовать настроения, не только людей и животных, но даже вещей и мест. Ребенком он верил в то, что дома, улицы, города – все они по-настоящему живые, обладают душой и памятью, размышляют, как-то воспринимают приходящих к ним людей. Он умел понравиться незнакомому месту, всегда знал, куда можно ходить, а куда не стоит. Он ловко пользовался тем, что предлагает ему окружающая обстановка, но точно угадывал, когда лучше убраться. Эта способность и послужила тому, что его учитель заприметил паренька и предложил пойти в охотники.
После завтрака Киата снова загрузился в транспорт и продолжил путь. Он рассчитывал уже к вечеру добраться до Шоллга. Это верхом дорога занимает суток десять, а нагвиорты несутся со скоростью, противоречащей нормальным человеческим представлениям о возможном. Охотник со слов опытных путешественников знал, что эта дорога ведет прямиком до Шоллга, но вот как он будет ориентироваться в самом городе, он не очень себе представлял. Адрес – не карта, и чтобы найти нужный дом, придется спрашивать, а много ли айсендульцев владеют хумейским? Впрочем, среди стражей границы, живущих так близко к Городу, такие могут и найтись. Но эти сложности мало волновали Киату, твердо вознамерившегося очаровать этот незнакомый, романтический город-крепость.