Колдовские сказки
Шрифт:
– А как я узнаю, что ты действительно справился с Великим Духом? – Зельна неожиданно развернулась к нему. – Какие ты представишь доказательства?
– Никто еще не требовал от охотника доказательств, – пожал плечами Киата. – Ни один охотник не станет говорить, что убил тварь, если не сделал этого. Немногим счастливчикам из числа колдунов ложь сходит с рук, – любая ложь! – а уж охотник особенно рискует. Твари так устроены, что им небезразлично, что о них говорят и думают. Им нравится человеческий страх даже больше, чем человеческая кровь, многие из них только ради него и затевают эти сомнительные мероприятия с убийствами. Если охотник соврет, что победил
4.
Под ногами хрустели останки прошлогодней травы, а солнце жарило вполне по-летнему. Киата снял свою довольно теплую накидку и пристроил ее на котомку, висящую на плече. Вот ночью она придется как раз кстати. А днем было вполне удобно в просторной полотняной рубахе. В котомке лежало немного сухарей, на поясе висел нож, а больше у него ничего не было. Изредка Киата жевал сочные стебли трав и лепестки цветов. Он почти ничего не ел во время охоты. Пост обострял чутье охотника, заметно повышая его шансы на победу в предстоящей схватке. Привычный к периодическим издевательствам организм относился к этому вполне спокойно, не устраивая неприятных сюрпризов в виде внезапных головокружений и слабости.
Жесткие пряные стебли и сладковатые цветы степей понравились Киате куда больше, чем вчерашний ужин в богатом доме. Слишком роскошно, обильно и непривычно. От запаха острых специй ему ужасно хотелось чихнуть, а напитки показались приторными. Он ел очень мало, сославшись на необходимость голодания. Зато, в надежде разгадать загадку, внимательно слушал щебетание очаровательной леди, которая, кажется, была не слишком довольна тем, что он уходит за город.
– Если уж ты собрался насовсем туда идти, – озабоченно говорила она, – то я просто обязана тебя предупредить. Мы – хозяева в своем городе, но степь уже нам не принадлежит. Тебе следует опасаться тех, кто там обитает.
– Дикарей, что ли? – насмешливо уточнил он. Киата прекрасно знал, что из себя представляют те ребята, которые живут в степях у границ Айсендула. Эти люди нередко заходят в Город, то торговать, то меняться, немалое количество их так и осталось там жить, и в большинстве они столь же безобидны и дружелюбны, как и горожане. Вот каких-нибудь разбойников действительно стоило избегать, хотя охотник был уверен, что в его арсенале найдется подходящее средство, чтобы хорошенько напугать головорезов.
– Да при чем тут дикари! – неожиданно отмахнулась Зельна. – Я понимаю, что мы производим впечатление параноиков, когда строим эти стены и охраняем границы, но надо же простолюдинам чем-то заниматься! Образованные люди прекрасно знают, что эти племена не представляют для нас опасности, более того, они совершенно не воинственны и некоторые из них довольно милые. Бояться следует стай. От них-то, собственно, и призваны защищать стены.
– Каких еще стай? – изумился Киата. Он никогда не слышал ничего подобного.
– Адьяхо, – со значением сообщила Зельна. – Настоящие хозяева этих мест. О них очень мало известно. Они признали дороги нашей территорией, поэтому путешественники с ними практически не встречаются. А те безумцы, которые решились ночевать в степи, уже никогда не возвращались. Местные дикари их не боятся, наверное, потому, что адьяхо признали их право тоже здесь находиться. А вот нас они считают чужаками и потому нападают, когда могут. Если встретишься с ними…
– Но кто они? – недоумевал Киата. – На каком языке говорят? Ведь можно же договориться.
– Они не говорят, – хмыкнула леди. – Потому что они животные. Больше всего они похожи на диких собак, но больше и умнее. Они бродят огромными стаями, и я уверена, что они могут как-то переговариваться между собой. По крайней мере те немногие, которые выжили после встречи с ними, рассказывали, что действуют они на удивление слаженно.
– Я все равно пойду, – равнодушно пожал плечами охотник. – Справлялся с тварями, и с собаками как-нибудь справлюсь. Я, знаешь ли, не боюсь животных.
– Как хочешь, – надулась Зельна. – Я тебя предупредила.
Она явно очень хотела, чтобы он остался в городе или, по крайней мере, не отлучался надолго. Это было странно: разве не для того она пригласила его, чтобы изловить тварь? Впрочем, как выяснилось, есть еще что-то… и это что-то, похоже, находится в Шоллге. Если бы не желание заполучить обещанную книжку, он бы плюнул на все эти ребусы. Это не работа охотника – загадки разгадывать. Но один раз можно было пойти против принципов, тем более, что дополнительный азарт никак не мог помешать в охоте на столь серьезного монстра. Кстати, про монстра Зельна так ничего и не рассказала, а местных легенд Киата не знал, что зато он чувствовал, с каким суеверным ужасом она произносит это имя, а леди вовсе не казалась впечатлительной барышней. Скорее уж наоборот.
В конце концов он решил отправиться в степь, как и планировал раньше, но держаться поближе к городу и возможной разгадке, тем более, что Великого Духа пару раз видели именно здесь.
Он неспешно шагал вперед, принюхиваясь, почти не оглядываясь по сторонам. Примерно к полудню вокруг него сгустилась звенящая пустота. Все вокруг: хрусткая трава под ногами, выцветшее небо, дальние горизонты – все это стало казаться сном, фантазией, навязчивым воспоминанием, которое почему-то прицепилось, и от которого невозможно избавиться. Вскоре он перестал обращать внимание на наваждение. Настоящей реальностью стала лишь эта звенящая пустота, в которой где-то далеко ощущалось шевеление чьих-то жизней. За спиной шумел Шоллг, огромный, разноцветный, наполненный густым движением. Его тягучие потоки цвели посреди степи, словно факел. Впереди не было почти ничего, только мелкие тусклые точки мышей, птичек и прочей живности. Потом охотник перестал воспринимать их таким образом, они превратились в смутные шевеления, не имеющие никакого значения. Он чувствовал, что в степи есть жизнь, но никаких потусторонних проявлений здесь пока не наблюдалось.
Киата брел, как во сне, дожидаясь, когда придет необходимая ясность ощущений. Никто не учил его этому. У каждого охотника свои способы выследить зверя, и даже его собственный учитель употреблял какие-то специальные заклинания, чтобы обрести чутье или заставить монстра выйти из укрытия. Киате не требовалось ничего такого. Он безразлично отмечал, как сквозь его тело начинает просачиваться солнечный свет, как опасно колеблется степь, и он уже почти ничего не видит, как тело становится таким легким, что его запросто может унести ветер, как слегка зудит кожа, соприкасаясь с вечностью… Он исчезал. В краткий миг перед гранью его охватил страх; так всегда бывает, когда обычное человеческое сознание соприкасается с тем, что за пределами его понимания. Но Киата не был обычным человеком, он был охотником, а потому не сдрейфил на пороге, за которым неопытного путника могло поджидать все, что угодно, включая безумие и смерть. И мир вдруг вспыхнул перед ним с потрясающей четкостью.