Колумб
Шрифт:
Кинтанилья и в самом деде помог Колумбу, но кусок хлеба он дал ему не в осенние дни 1485 года.
Испанская исследовательница Амалия Прието установила, что в 1485 году Кинтанилья в Кордове не был. Весь этот год он неотлучно находился в Вальядолиде, управляя на правах вице-короля северными кастильскими землями.
Колумбу надо было получить аудиенцию у королевы и короля, операция же эта была, как уже отмечалось, весьма деликатной. Месяца два или три Колумб обивал пороги «законников» из Королевского совета, чтобы получить от них надлежащую визу.
Настоятель Рабиды снабдил Колумба рекомендательными письмами к Эрнандо де Талавере, исповеднику
Но неписаные правила кастильской бюрократической этики исключали прямое представительство за просителя, только что появившегося при дворе.
Не полагалось высказывать какие-либо суждения по сомнительным делам. Можно было лишь в весьма обтекаемой форме поддержать просьбу об аудиенции.
При этом, дабы проситель не преисполнился необоснованным оптимизмом, особы, которые принимали участие в его деле, намеренно вели себя чрезвычайно холодно и сухо [40] .
40
Испанский хронист XVII века Педро Саласар де Мендоса, касаясь взаимоотношений Талаверы и Колумба, писал: «Он [Колумб] явился ко двору с рекомендательными письмами к Эрнандо де Талавере, исповеднику королевы, но тому дело показалось столь трудным, что он его не стал слушать» (114, 214–215). Конечно, Талавера Колумба выслушал, но с таким видом, что просителю казалось, будто исповедник королевы глух от рождения.
Талавера был далеко не худшим представителем той части высшего духовенства, которая сочла за благо во всем поддерживать королеву Изабеллу.
Его предки исповедовали религию Моисея, но затем приняли христианство. Сам Талавера (ему в 1485 году было 57 лет) изучал богословие в Саламанке, в юности вступил в орден иеронимитов и стал настоятелем монастыря в селении Прадо, близ Вальядолида. В этом монастыре Изабелла часто была в годы, когда она готовилась к захвату престола, и Талавера стал в ту пору ее советником.
Он ратовал за искоренение ересей и абсолютное единоверие, но не был фанатиком. Впоследствии, после падения Гранады, он получил пост архиепископа нового гранадского диоцеза и за терпимость навлек на себя гнев святой инквизиции. По части богословия и права он слыл великим авторитетом и в отличие от многих прелатов вел примерный образ жизни и ненавидел стяжателей и лихоимцев.
Raz'on de estado — государственный интерес, или, иными словами, интерес ее высочества, он считал основным критерием своей деятельности, и с этой точки зрения проект Колумба внушал ему известные сомнения.
В принципе он ничего не имел против этого проекта, но считал, что, пока идет война с Гранадой, заморские экспедиции предпринимать не следует.
Во всяком случае, не будь при дворе Талаверы, Колумб аудиенции у королевской четы так быстро (всего лишь на пятый месяц!) не получил бы.
Аудиенции, как известно, назначались по пятницам. В иной неделе бывает семь пятниц, но в королевском таборе желанная пятница выпадала раз в семь недель.
Между тем наступила зима. В зимнее время не воевали, на гранадских границах прекратились боевые операции, и двор покинул Кордову и отправился на зимовку в Новую Кастилию. В конце октября королевская чета и Королевский совет осели в маленьком городке Алькала-де-Энарес, расположенном близ Мадрида, города в ту пору не столичного и крайне захолустного.
В пятницу, 20 января 1486 года, королева и король соизволили дать Колумбу аудиенцию.
Распорядок частных аудиенций был установлен 33-м параграфом особого статута 1480 года.
Королева и король выслушивали просьбы, восседая на высоких тронах. Справа и слева от монархов полукругом выстраивались члены Королевского совета.
Проситель становился на колени — в четырех шагах от тронов клалась особая подколенная подушечка — и в этой позе (предварительно он должен был облобызать руки их высочеств) излагал свое дело.
Затем слово предоставлялось членам Королевского совета [41] , и в заключение королева или король давали всемилостивейшие указания: поручить таким и таким-то лицам снова рассмотреть дело.
Андрес Бернальдес, которому лет десять спустя Колумб рассказывал о своих кастильских мытарствах, писал, что Колумб показал королеве и королю карту мира (mapamundi), на которой был нанесен маршрут его предполагаемого плавания. По словам Бернальдеса, королевская чета «не слишком поверила» Колумбу (46, 212–213).
41
Их было десятка два, но на аудиенции в Алькала-де-Энарес присутствовали не все члены совета и не самые влиятельные из них.
Так оно, вероятно, и было. Имеется очень интересный документ — свидетельские показания некоего Андреса де Карраля, данные им в 1512 году по просьбе Диего Колона, старшего сына и наследника великого мореплавателя, который как раз в эти годы втянулся в тяжбу с кастильской короной.
Андрес де Карраль сообщил следующее: «Пребывая при дворе, в Мадриде, вместе с Адмиралом, в то время, когда он хлопотал перед их высочествами о делах своих открытий, свидетель со слов Адмирала узнал, что члены совета противились ему, и говорили их высочествам, чтобы те не верили Адмиралу. Тогда Адмирал попросил, чтобы дело его передали лицу, коему их высочества доверяют, и дело передали одному монаху из ордена святого Франциска, а имя его свидетель запамятовал, этот же монах затем сказал их высочествам, что все, что утверждает Адмирал, — истинная правда» (84, 60).
Здесь явно идет речь об аудиенции в Алькала-де-Энарес и о последующих событиях. Из Алькала-де-Энарес двор 20 февраля 1486 года перебрался в Мадрид и там пробыл неделю, причем до сентября 1494 года королевская чета больше Мадрид не посещала. Стало быть, Карраль действительно встретился в феврале 1486 года в Мадриде с Колумбом. Показания его очень важны: как выяснилось, Колумб добился на аудиенции, в общем для него крайне неблагоприятной, чтобы с его делом в официальном порядке ознакомили сведущего эксперта. И этим экспертом был монах-францисканец, небезызвестный Антонио де Марчена.
24 февраля 1486 года Марчена получил аудиенцию у королевы и короля. И наполовину спас дело. Он убедил королевскую чету передать просьбу Колумба специальной комиссии и посоветовал во главе ее поставить своего друга Эрнандо де Талаверу.
Совет благой, но столь необычное дело решить быстро и определенно ни одна кастильская комиссия не могла. Хотя бы уже по той простой причине, что «законники», не разбираясь в навигационном деле и космографии, дабы снять с себя ответственность, должны были ввести в состав своей комиссии моряков и «астрологов», а их надо было где-то разыскивать и обучать правилам канцелярских процедур.