Колумб
Шрифт:
Двор Фердинанда и Изабеллы зимовал в Арагоне, никаких известий оттуда, по-видимому, не поступало, и в начале 1488 года Колумб напомнил о своем существовании португальскому королю Жуану II.
Либо в 1487, либо в первой половине 1488 года Колумб узнал, что король Жуан год назад послал капитана-донатария азорского острова Тейшейра Фернана Дулмо на поиски таинственного острова Семи городов.
С этим Дулмо и жителем Мадейры Афонсо ди Иштрейто король действительно заключил в июле 1486 года соглашение, причем Жуан II дарил еще не открытый остров Семи городов «названному Фернану Дулмо, его наследникам и потомкам». А по дополнительному соглашению, подписанному королем спустя 11
Дальнейших сведений об этой экспедиции не имеется, и, возможно, Дулмо и Иштрейто вообще не выходили в открытое море.
Однако сообщения о новом предприятии Жуана II не могли не взволновать Колумба. Ведь его замысел был ведом королю Жуану II, и экспедицию Дулмо он мог рассматривать как попытку осуществить поиски западного пути в Азию.
Жуан II на письмо Колумба отозвался быстро, причем ответ его был исключительно любезным. Он назвал Колумба «нашим особым другом» (nosso especial amigo), пригласил его в Португалию и заверил, что дозволит въезд и выезд из португальских владений.
Письмо король подписал 20 марта 1488 года и адресовал его в Севилью. Слову короля Жуана II можно было верить. Бесполезных расправ он не совершал и покушаться на безопасность «особого друга» не собирался ни в 1485, ни в 1488 году.
Однако, получив это послание, Колумб не помчался в Лиссабон. Он решил еще раз попытать счастья при дворе королевской четы, благо приближалась весна и табор их высочеств уже отбыл на юг.
В конце марта или в начале апреля 1488 года Колумб прибыл в Валенсию, где по пути к границам Гранадского эмирата пребывал двор, а затем в свите короля и королевы последовал за ними в Мурсию и здесь находился до конца июня.
Единственным достижением третьей кастильской весны была еще одна «получка». 18 июня 1488 года Колумбу выдали по приказу королевской четы три тысячи мараведи.
В Мурсии он ровно ничего не добился, и, видимо, ему не удалось получить аудиенцию у Изабеллы и Фердинанда.
С конца июня 1488 года до мая 1489 года имя Колумба ни разу не упоминается в кастильских документах.
И весьма возможно, что именно в это время он посетил Португалию, хотя о его вторичном пребывании в этой стране колумбоведы вели горячие споры, и многие из них полагали, что в 1488 году он в Лиссабоне не был.
До поры до времени историков приводило в недоумение признание самого Колумба. В маргиналии № 23 к «Imago Mundi» Пьера д'Айи он отметил:
«В 88-м году, в декабре месяце, прибыл в Лиссабон Бартоломеус Дидакус [Бартоломео Диаш], капитан трех каравелл, посланных королем Португалии в Гвинею ради открытия земель, и сообщил светлейшему королю, что прошел 650 лиг, 450 на юг и 250 на север, вплоть до мыса, им самим названного Доброй Надеждой и лежащего в Агесинбе [Эфиопии]; по астролябии определили, что он расположен в 45 градусах за экватором и на расстоянии 3100 лиг от Лиссабона, а плавание это он описал и запечатлел из лиги в лигу и составил морскую карту, каковую я видел воочию, и вручил ее светлейшему королю, а я при всем этом был (in quibus omnibus inеterfui)» [44] .
44
Колумб допустил ошибки в этом сообщении о плавании Диаша. Южную оконечность Африки Диаш назвал мысом Бурь, в мыс Доброй Надежды ее переименовал Жуан II.
Мыс этот лежит не в 45, а в 34 градусах к югу от экватора. От него до Лиссабона не 3100, а 2100 лиг. Наконец, «на север»» то есть вдоль восточного берега Африки (который сперва следует на восток, а затем отклоняется к северо-востоку), Диаш продвинулся не на 250, а на 160–170 лиг.
Любопытно, что расстояния, приведенные в маргиналии № 23, в полтора раза превышают истинные дистанции. Весьма возможно, что португальцы сознательно преувеличили длину пройденного ими пути, чтобы ввести в заблуждение своих конкурентов, и этими неточными сведениями воспользовался Колумб.
Эту запись на полях «Imago Mundi» обнаружил Лас Касас. Она повергла его в величайшее изумление. Непререкаемый авторитет по части португальских открытий, Жуан Барруш считал, что Бартоломео Диаш вернулся в Лиссабон в конце 1487 года. А в маргиналии № 23 стояла невозможная дата — декабрь 1488 года.
Лас Касас вышел из положения таким образом: путем сложных расчетов он попытался доказать, что в маргиналии фактически указан 1487 год. Однако в конце 1487 года Колумб был в Андалузии и никак не мог наблюдать в Лиссабоне прибытие из африканского плавания Бартоломеу Диаша. Поэтому Лас Касас решил, что запись на полях «Imago Mundi» принадлежит Бартоломе Колумбу, благо почерки у братьев были сходными.
Концы с концами у Лас Касаса сошлись. Бартоломе Колумб мог быть в Лиссабоне в конце 1487 года. Он лишь в феврале 1488 года попал в Англию, где тщетно пытался убедить короля Генриха VII, сколь выгоден проект его старшего брата.
Триста пятьдесят лет историки полагали, что Бартоломеу Диаш вернулся на родину в 1487 году, и применительно к этой дате они истолковывали то немногое, что им было известно о португальских связях братьев Колумбов. Большинство исследователей полагало, что старший Колумб вторично не посещал резиденцию Жуана II.
В 1900-х годах была открыта рукопись под странным названием «Esmeraldo de situ orbis» — «Изумруд мира земного». В начале XVI века эту книгу написал замечательный португальский мореплаватель и космограф, друг Диаша, Дуарте Пашеко Перейра. В «Изумруде мира земного» содержались точнейшие сведения о плавании Диаша и об открытых им землях. И автор указывал, что Диаш возвратился в Лиссабон в конце 1488 года.
И Дуарте Пашеко Перейра был прав, это подтвердили кое-какие документы, найденные за последние десятилетия.
Следовательно, Жуан Барруш ошибался, не в 1487, а в 1488 году Жуан II встретил в гавани Риштеллу, мореплавателя, который обогнул Африку и указал дорогу к берегам Индии.
А коли так, то все становится на свои места: Колумб мог быть очевидцем события, о котором упоминается в маргиналии № 23.
И проясняются причины повторного поражения Колумба в Лиссабоне. В марте 1488 года Диаш плавал в гвинейских водах, и на успех его экспедиции еще нельзя было рассчитывать. Поэтому Жуан II и зазвал «особого друга» к себе в гости. Западный вариант пути в Индию, пусть даже сомнительный, представлял для короля известный интерес.
Но в конце 1488 года Бартоломеу Диаш доставил королю вести о великом открытии. Позади осталась южная оконечность Африки, было доказано, что за мысом Доброй Надежды берег Черного материка уходит на северо-восток, в сторону Индии.
Оставалось лишь пройти последний отрезок трассы Лиссабон — мыс Доброй Надежды — Индия.
Синица в руках лучше журавля в небе. Человек практического ума, Жуан II сразу же отбросил проект Колумба, против которого в свое время столь основательно возражали его эксперты. Отныне все свои надежды он связывал с восточной морской дорогой в Индию.