Колыбель ветров
Шрифт:
До этого на Алеутских островах еще никогда не проводилась археологическая работа с учетом данного показателя. Поэтому я решил, что впредь в каждом обнаруженном нами поселении мы будем подвергать тщательному изучению не только почву, но и растительность.
ГЛАВА XIII
Я сидел у окна и наблюдал за большой коричневой крысой, бежавшей по фундаменту школьного здания к наваленной рядом куче отбросов. Длина крысы, не считая хвоста, составляла добрых десять дюймов. Она пробежала чуть ли не под самым носом у деревенской кошки, но та и ухом не повела. На Атхе крысы и кошки сохраняет добрососедские отношения.
Норвежские
Крысы размножаются с катастрофической быстротой и представляют еще одну из бед, постигших за последнее время Алеутские острова, куда они были завезены на судах со всех концов света. Пожирая остающуюся от военных массу пищевых отбросов, крысы после войны так расплодились, что начали представлять серьезную опасность для человека. Однажды ночью возле атхинской пристани я насчитал в луче своего карманного фонарика две дюжины крыс. Они кормились разлагающейся червивой рыбой, которую алеуты выбросили за ненадобностью. Крыс было так много, что, по словам Андрея, рядом с деревней стало невозможно разводить огород - они сгрызали урожай до того как алеуты успевали его снять.
Я переключил свое внимание с крыс на груду растений, которые предстояло засушить, и подумал, каково-то сейчас Бобу в поле, когда на дворе, как обычно, идет дождь, а ветер надул холодную погоду. Именно в этот момент в комнату ворвался мокрый и улыбающийся Кулачи.
– Денни говорит, что сегодня вечером в школе будут танцы, - объявил он.
– Военных тоже пригласят. Наверное, будет много вина.
За последующий час мне пришлось выслушать сообщение о танцах шесть раз. Это известие взволновало всех без исключения. Денни спросил Лофлина, не возражает ли он против использования для этой цели помещения школы, и тот ответил согласием. Меня интересовало, где алеуты раздобудут музыку и как они танцуют.
Деревенские жители начали заходить в класс сразу же после обеда. Вскоре оттуда вынесли парты и стулья, и все присутствующие стали у стен в ожидании танцев.
В помещение входили все новые и новые люди. Похоже было, что здесь собралась вся деревня. Ребятишки сновали взад и вперед, а женщины с грудными детьми на руках пробирались в углы и оттуда застенчиво следили за приготовлениями, которыми руководил Денни.
Он был горд собой, суетился, давая указания, куда передвинуть ту или иную мебель, и отпускал шутки по-английски и по-алеутски. Затем прибыл джаз: Альфред Прокопьев, улыбаясь во весь рот, явился с большим аккордеоном, Джордж Прокопьев с лицом скелета принес потрепанный барабан, а Моисей Прокопьев - испанскую гитару; сам Денни играл на банджо.
Военные вошли все вместе. Напуская на себя важность, они громко разговаривали с Денни и развязно обращались с девушками; затем, бросив через всю комнату взгляд в нашу сторону, нахмурились.
Я не представлял себе, что классное помещение может вместить столько народу. Люди стояли, вплотную прижавшись к подоконникам и классным доскам. Оркестранты настраивали инструменты, а алеуты безучастно смотрели вокруг. Трудно было определить, что испытывали все эти люди, исключая детей, которые нетерпеливо шныряли по комнате, да девушек, застенчиво хихикавших, кокетничая с военными. Денни открыл вечер несколькими ударами по струнам своего банджо; остальные оркестранты нерешительно подхватили, но не попали в такт. Тогда они начали вторично, на этот раз удачнее, и вскоре комната наполнилась звуками "Ты мое солнце". Это было удивительно хорошо! Старый Джордж с каменным лицом безукоризненно отбивал такт, а Денни выводил на банджо какие-то замысловатые пассажи. Музыканты преодолели уже с дюжину сложных мест, но никто не пошел танцевать.
– Эй, ребята, - заорал Денни, - чего вы не танцуете? Давайте же, под это танцуют!
Следующим номером была ковбойская песня "Долина Красной реки". На этот раз Боб удивил присутствующих тем, что шагнул к одной из пожилых алеуток, низко поклонился и церемонно спросил ее, не желает ли она потанцевать. Та взвизгнула от восторга и, схватив его за руку, принялась подпрыгивать. Все присутствующие шумно выражали свою радость. Я повернулся к стоявшей рядом со мной девушке, а военные стали подходить к другим.
Вскоре бульшая часть алеуток танцевала. Алеуты-мужчины стояли и смотрели.
Исполнив один номер, джаз тут же переходил к другому. Создавалось впечатление, что музыканты умели играть все популярные ковбойские мелодии и песни: "Мексиканскую розу", "Внизу в долине", "Ковбойскую элегию" и дюжину других, никогда не слышанных мною прежде. Теперь танцевали все белые без исключения, а также несколько мужчин алеутов помоложе. Большинство девушек танцевало вполне прилично, хотя и в довольно необычной манере, энергично двигая ногами, тогда как остальные части тела оставались словно окостенелыми.
Спустя некоторое время Денни объявил: "Сейчас дамы выбирают кавалеров. Эй вы, девушки, выбирайте!" Тут опять произошла заминка, пока старушка партнерша Боба, хихикая, не перебежала комнату и сама не пригласила его танцевать. Снова послышался визг, и мы вторично спасли положение. На этот раз моей партнершей была Анни Голая. Анни - приземистая, неуклюжая женщина с кривыми ногами и большим, почти беззубым оскалом рта. Она ухватилась за меня, чуть не свалив с ног, и предложила, смеясь: "Давайте-ка потанцуем, а?"
Мы танцевали. Вернее, танцевала Анни, мне же ничего другого не оставалось, как нестись за ней, подобно судну, увлекаемому течением. Она наступала и поворачивалась в таком страшном темпе, что я едва поспевал за ней, всячески стараясь сохранить равновесие и поскорее у брать ноги, пока моя партнерша их не отдавила.
Стоило нам только начать скачку по кругу - и мы уже не могли остановиться, и сохрани бог ту пару, которая оказалась бы на нашем пути. Несколько раз мы отскакивали от стены. По счастью для меня, в этот момент Анни шла спиной, а не то быть бы мне раздавленным в лепешку.
Постепенно я тоже стал входить во вкус и, ухватив Анни за талию, насколько мне позволяла длина рук, принялся раскачиваться в такт с нею. Вскоре мы начали кружиться по комнате, и я обрел некоторое подобие самостоятельности. Анни смеялась, как счастливое дитя, и мы выживали с танцевальной площадки одну пару за другой. Когда музыка внезапно смолкла, она оказала: "Уф!"
– Анни, давай попробуем еще, - смело вызвался я, и мы начали следующий танец. Теперь уже смеялись все присутствующие. Они были в хорошем настроении. Танцы проходили с шумным успехом.