Колыбель за дверью
Шрифт:
У палаты в дверях и коридоре встретила охрана. Владимир был слаб, но в сознании, окружённый медицинскими приборами наблюдения, рядом капельница, медсестра. Сам бледный словно смерть, он пытался шутить и улыбаться:
– Ну, что, соскучилась, милая?.. Слышал, слышал о твоём своеволии – уважаю. Вернулась, значит? Сама?.. Молодец, Ната, правильно поступила. А знаешь, что я решил? А гуляй себе на воле по четыре часа в день! Рада?
Наташа изображала и заботу, и радость, и волнение за него, благодарила и убеждала, что он поправится, а она от него никуда не денется и всё ещё будет хорошо.
Вскоре вошёл врач и сказал: «На сегодня довольно.
Когда Наташа вышла, Компостер задержался. Владимир сказал ему: «Наташка на поводке, никуда не денется. Пусть гуляет по четыре – пять часов, если ей хочется. Не следи за ней, она очень наблюдательна, заметит. А то, чего худого сотворит или глупого. Понял меня хорошо?» Компостер кивнул и вышел вслед за Наташей.
– И вот теперь я могу вполне свободно ходить к своему другу в гости, гулять по парку и летать на метле, когда не видит никто, – завершила рассказ Наташа.
– «Объединит крылатая надежда единой волей сотни наших воль! Король с ней – бог! А нищий с ней – король!» – продекламировал Картузов в конце Наташиного рассказа. – Будем надеяться, тебе удастся твой план, или Он сам отпустит на волю. Как бы я хотел помочь …
– Не будем про это, Максим, – перебила Наташа. – Не будем о грустном. Стену лбом не прошибёшь, такая, кажется у русских пословица? Ты не можешь остановить дождь или ветер – этот случай, то же самое. Ты можешь только умереть глупо, а тогда я потеряю одного друга. Нет, не так – единственного друга в этом городе. Давай проживём сегодня счастливо, да?
Они здорово сидели за чаем и ели вкуснейший торт, до которых Картузов был так охоч. Говорили о пустяках и о важном; только личных тем не касались. Часа через полтора Наташа попрощалась, взяла кассету в прокате – «Дюна» Дэвида Линча и обещала зайти через день.
– Я уже не буду работать, меня Аким сменит, – расстроено сказал Картузов.
– А-а-а … ну вот, хорошо. Познакомлюсь с Акимом значит. Заодно и выпытаю у него все твои тайны. Ты говорил он отличный парень, да? Молодой, красивый? Значит, общий язык я с ним найду, – подзадорила Наташа. – Увидимся, Максим Андреевич!.. – она пошла к выходу, в дверях оглянулась и добавила, – Я так рада, что ты теперь есть. До свидания!
Глава 5
Про кино и не только
С того самого дня Максим стал видеться с Наташей в прокате два-три раза в свою рабочую неделю. Каждое такое «свидание» делало Максима счастливым, наполняло жизнь его смыслом, а Наташа становилась для него всё желанней и роднее. Весёлая, задорная, с постоянным живым интересом к окружающему, она воплощала для Картузова остриё мироздания. Он отдавал себе отчёт, что гибнет и с каждым новым её посещением жизнь его всё больше теряет всякий смысл без этой волшебной девушки. Понимал он и то, что общего будущего для них нет и быть не может; слишком уж они были разными в своём подходе к этому будущему.
Наташа – яркая, стремительная, умная и неуёмная в желании к жизни: новым впечатлениям, знакомствам, нарядам, странам, городам, любым собраниям людей под одной крышей, объединённых общими интересами, будь то выставка импрессионистов, соревнования по дзюдо или конференция во Дворце Профсоюзов. Наташа поражала своей коммуникабельностью. Она очень верно выбрала профессию и соответствовала ей на все сто процентов. Картузов просто не представлял, как она сидит в квартире одна, лишь изредка выбираясь в свет. Эта девушка рождена блистать в обществе, на радио, на экране телевизора, впитывать в себя, как губка, все впечатления этого мира, а потом раздаривать их всем желающим. Люди должны любоваться ею, слушать её, верить ей. Только тогда она может жить полно и счастливо.
Максим же, напротив, был, скорее, сродни «кабинетному червю». Жизнь он любил размеренную, неспешную, расписанную на обозримое время вперёд. Не любил экспромты, суету, шум. Не любил толпу. Только личность, как самостоятельная единица мира, интересовала Максима Андреевича. Будучи учителем, уроки свои вёл спокойно, вдумчиво, не повышая голоса, но, что любопытно, ученики при этом быстро затихали, слушали – не дыша и старались соответствовать своему педагогу. А всё оттого, что в каждом ученике Картузов видел, прежде всего, Человека, искренне ему интересного, а уже потом – учащегося средней школы.
Наташа раскрылась как презанятнейший собеседник. Всесторонне эрудированна, она тонко отличала истинное от ложного, наносное от настоящего. Умело вела диалог, колко задавая провокационные вопросы, вызывала собеседника на откровенность и переводила разговор в русло, по которому хотела плыть. Журналист от бога, что тут скажешь. Неплохо ориентировалась в живописи, кинематографе, театральном искусстве. Обладала безупречным вкусом во всём, по утверждению самого Максима.
Картузов не больно жаловал кино. Фильмы предпочитал лишь «серьёзные», заставляющие «попотеть мозгом». Любил Тарковского, Рене, Бунюэля, Годара и, конечно же, Ингмара Бергмана… Наташа смотрела и кино не для всех, и хорошие мелодрамы, и «задумчивую» фантастику. Она убедила Картузова посмотреть «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта. Максим добросовестно начал смотреть фильм на видеодвойке, стоящей в прокате, ожидая два часа маяты у экрана. Своего видео у него не было – дорого. Неожиданно для самого, фильм увлек, и он получил большое удовольствие от просмотра. Когда Наташа в следующий раз пришла в прокат, Максим заговорил о «Бегущем» и они полтора часа обсуждали героев и идею картины, а Наташа лукаво улыбалась – ей нравилось открывать для людей незнакомые ранее грани проявлений жизни. В чём сходились во мнениях, так это в неприятии пустого киномусора, ничего не несущего кроме визуальных эффектов и нервной щекотки.
Так замечательно пролетело лето. Больше всего Картузов стал ненавидеть выходные – ведь это была целая неделя без Наташи. Считал дни, а с субботы – часы, до их встречи в прокате.
Пригласить Наташу к себе домой на чай ему казалось немыслимым. Как можно показывать этой девушке свою нищету и убогость быта? Так думал Картузов, а Наташа даже не заикалась о встрече вне стен проката.
Однажды Максим робко намекнул, что пойдёт на выходных гулять в парк,.. Наташа прервала его, положив свою ладошку ему на руку:
– Максим, я была бы рада, правда, очень даже, гулять с тобой по городу, в кафе сидеть, общаться каждый день. Ты умеешь быть всегда интересным, даже думаю, когда молча будешь читать книгу. Но пойми, я должна быть очень осторожна, да? Если меня случайно увидят в прокате, это просто – зашла фильм взять, что такого? Когда иду – останавливаюсь не раз, слежку ищу. А если меня увидят с тобой на прогулке – объяснить нельзя, тем более, что тебя не забыл тот бандит, помнишь его? Нам не нужно рисковать сейчас, так? Только пойми правильно меня, мне тоже больно, что я такой плохой друг и не могу видеть тебя, когда хочу. Не обижайся, Максим, ладно? Мне больно если ты обидишься. Я тебя прекрасно понимаю, правда, но я очень опасная девушка. Ты так понял меня, да?