Колыбельная для мужчин
Шрифт:
– Я твоя истинная мать.
Но Адриа пропустила мимо ушей эти уже ничего не значащие для нее слова.
– Почему ничего о ней не рассказываете?!
В истерике она взбежала наверх, хлопнула дверью своей комнаты и бросилась на кровать. Уткнувшись в подушку и горько рыдая, она думала лишь об одном – бежать, бежать отсюда куда глаза глядят! Но тут же ее обожгла горькая мысль: зачем? Она могла бы убежать с Марком, но его теперь нет, и он не вернется. Она никогда больше его не увидит, никогда не выйдет за него замуж, никогда не будет иметь от него детей. Тело сотрясалось от рыданий, которые хоть как-то смягчали боль. Мысленным взором она видела лицо Марка. Он будто недоумевал, видя ее живой. О, если бы она пошла с ним вопреки воле родителей, если бы покорилась его любви…
Что бы ни ждало ее в будущем, но так безоглядно любить ей уже не суждено. Слишком нестерпима боль утраты, усугубленная чувством вины. Боль, казалось, угнездилась в душе навсегда.
Марка нет. Что же осталось ей, кроме этой боли?..
С той ночи вопрос о настоящих родителях не давал покоя Адриа. Она писала письма, встречалась с юристами, с работниками нотариальных контор, пыталась разыскать Вирджинию Уотсон. Все тщетно. И лишь после смерти отца получила важнейшую подсказку.
Теперь ей предстояло самое трудное – доказать, что она и есть Лонда Денвере.
9
Адриа проснулась от визга тормозов и шумного тарахтенья парковавшегося грузовика. Испустив стон недовольства, она сползла с кровати и окинула взглядом убогое жилище. Конечно, это не «Рид» и не «Бенсон», и уж тем более не «Денвере». Но что поделаешь?
Обои в пятнах, раковина умывальника плохо вымыта, но она закрывала глаза на все издержки «Ривервью Инн». Девушка приняла душ, затем насухо вытерла волосы полотенцем, собрала их в хвостик и отодвинула прочь косметичку. Ей совсем ни к чему выглядеть броско, если она собирается провести день в библиотеке, зайти в историческое общество и, если возникнет необходимость, в полицейское управление Портленда. Но когда она бросила взгляд на свое отражение в зеркале, ей вспомнилась семейная фотография, и сердце начало саднить. В эту ночь она долго не могла уснуть: все думала о портрете, о Заке, о том, как он пристально смотрел на фотографию Кэтрин, будто ожидая услышать комплименты в адрес этой женщины.
– Настороженные, – сказала она себе. – Все они такие настороженные. И ты рвешься стать частью этой семейки. Глупая, глупая девчонка.
Со вздохом отложив платье, запакованное в полиэтиленовый пакет, она нехотя надела вязаный свитер, потертые джинсы и старые кроссовки «Рибок». Взяла сумку, сложила вдвое и вышла из номера.
С помощью потрепанной карты города нашла ближайший «Макдоналдс» и, пока ждала кофе, еще раз взглянула на план Портленда.
Город разделяла река, и западная его часть представлялась огромным, испещренным квадратиками пятном. В расположении улиц, казалось, не было никакого порядка, никакой логики. Но еще более сложной выглядела западная часть. Хотя улицы в основном тянулись с севера на юг и с запада на восток, они прихотливо извивались, следуя изгибам реки и склонам холмов.
Расплатившись за кофе, она отпила глоток и, взяв стаканчик с собой, поехала прямиком на запад, мимо невысоких домов, где размещались офисы и магазины, по направлению к реке и двум шпилям, возвышавшимся в центре. С невольной улыбкой она подумала о том, что делают сейчас ее сводные братья и сестра.
При этой мысли она взглянула в зеркальце. Обеспокоенные голубые глаза пристально взглянули на нее. Действительно она Лонда Денвере или все это жестокая шутка, которую сыграл с ней отец? Но слишком поздно подвергать сомнению то, во что она уверовала. А если она Лонда Денвере, то Джейсон, Нельсон, Трейси и Закари – ее ближайшие родственники, а никак не враги.
Машина, чуть не задев металлическую ограду, проскочила по мосту Хоторн. К сожалению, ей опять пришлось проезжать мимо отеля «Денвере», за которым на протяжении трех кварталов тянулись принадлежащие семейству офисы.
Она остановила автомобиль у здания библиотеки, допила кофе и взяла сумку. Хотя солнце делало отчаянные попытки осушить и обогреть мокрые после ночного дождя улочки, ветер, дующий со стороны реки, был прохладным.
Девушка поспешно поднялась по ступенькам и неожиданно почувствовала волнение. Ей показалось, что за ней кто-то наблюдает. Да ты просто паникуешь, успокоила она себя.
Что-то вчера произошло на торжественном приеме по случаю открытия отеля. Для Юнис Прескотт Денвере Смис младший сын был как открытая книга. Нельсон сторонился гостей, был немного суетлив и время от времени покусывал ноготок большого пальца.
Он предстал перед ней утром в просторной рубахе и видавших виды джинсах, небритый и непричесанный. Что-то не склеилось, догадалась она, прогоняя со стула персидского кота.
– Могла бы и слово сказать, – бросил Нельсон через стол, сидя в ее доме близ озера Освего.
Он позвонил из своего офиса и был у ее порога уже через пятнадцать минут.
– Что случилось?
– Еще одна самозванка. – Нельсон не обратил внимания ни на газету, ни на стоящую перед ним еду.
– Лонда?
– Так она заявляет.
Напевая, Юнис отпила глоток кофе и посмотрела на то, что находилось позади Нельсона, – на глубокий эркер с окнами, выходящими на озеро, где отражались серые облака, которые гнал на запад суровый зимний ветер. На противоположном берегу сиротливо качались на волнах лодки.
– Она обманщица, – резко заключила Юнис.
– Конечно, обманщица, но все равно покоя семье это не прибавит. Когда пресса обо всем пронюхает, девица свои крылышки расправит. Опять все сначала – догадки, копание в деталях киднеппинга. Репортеры, фотографы… Как было уже не раз. – Он пальцами взъерошил свои белокурые волосы.
– От этих претенденток всегда уйма проблем, – заметила Юнис с легкой улыбочкой, рассчитанной скорее на детишек. – Но тебе нельзя сидеть сложа руки. От бездействия проку мало. Если ты действительно заинтересован в том, чтобы однажды вступить в предвыборную борьбу за пост мэра…
– Губернатора.
– Хорошо, губернатора. – Она прищелкнула языком и утвердительно кивнула: – Ах, какие мы амбициозные! – Ей не хотелось подтрунивать над ним, просто выразить заинтересованность. Его глаза хитро прищурились, но он не засмеялся.
– Думаю, что так оно и есть. Ведь и ты и я преодолели множество преград и теперь пытаемся добиться того, чего хотим, не так ли?
Она проигнорировала его иронию.
– Если у тебя ума палата, так используй общественное мнение для своей выгоды.