Колыбельная для вампиров - 3
Шрифт:
— Ой, больно! Беккер, сколько можно пинаться? Я же не деревянная и всё чувствую! — воскликнула Мари, очнувшаяся от забытья.
Она с обидой посмотрела на подругу и с демонстративным видом потёрла ногу, но сочувствия не дождалась.
— Да? А по-моему, кто-то натуральный Буратино.
— Неправда!
— Не ту ногу трёшь, — заметила Соня и невинно хлопнула ресницами в ответ на негодующий взгляд Мари.
— Сонь, тебе-то чего волноваться? Ты не входишь в число непосредственных участников, а я буду железно держаться линии
— Ой, не смеши! — воскликнула Соня. — Кто поверит, что треугольник замкнут только на тебе? Ты не забыла, что на нас заведены очень подробные досье? Учти, что не все психологи такие лопухи, как твой Давид Левантовский.
— Ну, тогда нужно самостоятельно урегулировать проблемку и максимум, что последует это проверка на ментальном детекторе.
— К тому и веду свою речь! Ты вообще слушала, что я говорила?
— Что тут регулировать, Беккер? — вмешался Иван и, глядя на девушку, ядовито добавил: — Если уж на то пошло, то Мари здесь вообще ни при чём. Это всё ты.
— Я? — возмутилась Соня. — Не неси чушь! Да меня даже не было в вашем автобусе. Народ сказал, что вы с Ником подрались из-за Мари.
— Тогда ты, как и сказала Мари, здесь ни при чём. Если кому предстоит разбираться, так это нам троим, — резюмировал Иван.
— Хорошо, Ладожский! — Соня вскочила с дивана. — Нужно было сразу сказать, что ты не хочешь меня видеть.
— Да врёт он всё! Очень даже хочет! — Мари, бросившись следом, схватила подругу за руку и потащила её обратно. — Сядь, Сонь, и прекрати дёргаться! Просто Ладожский умирает от ревности, вот и несёт всякую ерунду, а ты его слушаешь. Ладожский! — она состроила приятелю страшные глаза. — Ещё что-нибудь подобное вякнешь, и я тебя урою!
Иван поднял очи горе.
— Научил на свою голову! Машка, следи за базаром, тьфу! языком! А то люди подумают, что ты уголовница.
— По вашей милости я точно попаду на зону, — рассердилась девушка. — Имейте в виду, что я, как никогда, близка к убийству, причём серийному. Так что лучше не провоцируйте меня.
— Не тащи меня, я здесь никому не нужна, — обижено проговорила Соня, буксируемая подругой.
— Естественно, нужна, — возразила Мари, — ведь ты у нас эпицентр конфликта.
«Эпицентру конфликта» понравилась отведённая роль, и Соня вновь села на диван.
— Ну, раз она у нас эпицентр конфликта, то ей и карты в руки, — не замедлил Иван с репликой и с усмешкой добавил: — Пусть Беккер, как ей приспичило, встречается с Реази и сваре конец. Конечно, если он не против, — он повернулся к молчаливому гостю. — Ты как, Реази? В самом деле, переключайся на Соню и порядок. Она будет только «за», а психологам скажем, что в нашем квартете теперь полнейшая идиллия.
— Ладожский! — хором воскликнули возмущённые девушки.
Мари исподтишка погрозила приятелю кулаком, а щёки Сони вспыхнули нервным румянцем.
— Не знала, что я твоя собственность, —
Поставив своего бессменного рыцаря на место, она перевела взгляд на Ника, и благосклонно ему улыбнулась. Мари, видя это, с тихим стоном закатила глаза, а с лица Ивана сразу же пропало виноватое выражение и его глаза засветились синим огнём, свидетельствующим о сильнейшем раздражении.
— Ладожский, фу! — воскликнула Мари, желая предотвратить очередную перепалку между друзьями, но было уже поздно.
— Машка, заткнись! — рявкнул Иван и так глянул на даму сердца, что ей стало не по себе. — Беккер, разве я претендую на что-то большее? Можешь и дальше флиртовать со всеми подряд. Только смотри, не превратись в общественное достояние.
— Ты это на что намекаешь? — задохнулась девушка от негодования.
— Извини! — спохватился Иван, поняв, что хватил через край. Он досадливо поморщился, уловив краем глаза выразительный жест Мари, которая со значением покрутила пальцем у виска. — Беккер, не заводись! Честное слово, я не хотел тебя обидеть. Просто неудачный оборот. Я же понимаю, таковы правила нашей игры.
Выпрямившись на диване так, будто проглотила палку, Соня окинула его задумчивым взглядом.
— Спасибо за откровенность, Ладожский. Я-то, дура думала, что нас связывает нечто большее чем игра, а ты, оказывается, ни на что большее не претендуешь. Что ж, это многое объясняет.
— Что именно? — разозлился Иван.
— Например, ту лёгкость, с которой ты предлагаешь меня другим. И вообще, кто бы говорил о загулах… молчи! Слушать тебя не хочу! Всё, баста!
— Что баста? Ты можешь объяснить по-человечески?
— Могу! — охотно откликнулась Соня. — Всё, больше никаких встреч, понял?
— Это ещё почему? — скрипнул зубами Иван.
— Потому что мне надоело пробиваться к тебе через непроходимые стада девиц и выслушивать их глупости. «Ах, Иван, скажите, как решается это уравнение», «Милый, помоги мне вечером со статистикой, иначе я засыплюсь. Приходи, не пожалеешь», — пропищала она противным голоском.
— Я же не виноват, что эти дуры не давали мне проходу, приставая с просьбами помочь. Пойми, я тут ни при чём…
— Я сказала, баста!
— Сонь, сама подумай! Не мог же я изничтожать сокурсниц ради твоего удовольствия, — попробовал Иван воззвать к разуму девушки, как только сообразил к чему идёт дело.
— Ну, прям-таки изничтожать! — насмешливо отозвалась Соня. — Для начала я не заметила, чтобы ты их очень активно отгонял. Одна Исабель чего только стоит… Впрочем, до твоих девиц мне тоже нет больше дела, встречайся с кем хочешь, я и слова не скажу. В конце концов, игра есть игра.
— Мы уже не в Академии! Игры, к твоему сведению, уже кончились! — запальчиво воскликнул Иван.