Колыбельная для вампиров - 3
Шрифт:
На личике девушки промелькнула грустная улыбка.
— Если ты так ставишь вопрос, тем более какие могут быть претензии. Игра окончена, следовательно, нас больше ничто не связывает и, возможно, это к лучшему.
— Нет! Сонь, я не это хотел сказать!..
— Ладожский, хватит! Подойди, я верну тебе твою клятву, и ты будешь свободен. Мы оба будем свободны.
— К чёрту! Беккер, признайся уж, что это тебе нужна свобода!
— Да, нужна, — призналась она. — Я устала от поддельных чувств и лживых обещаний.
— Почему это лживых? — возмутился Иван. — И вообще, когда это я давал тебе ложные обещания? — вопросил он, хотя уже
Явно настроенная на окончательное выяснение отношений, девушка с непримиримым видом сидела на диване и не спускала с него глаз.
Ловушка была готова захлопнуться и Иван, как все нормальные мужчины, в последнюю минуту засомневался, готов ли он оставить беззаботную холостяцкую жизнь и взять на себя тяготы семейной жизни. Злясь, что Соня при посторонних завела разговор, который касался только их двоих, он слишком долго молчал. Затем, чтобы сгладить неловкую паузу, которую она могла неправильно истолковать, он с досадой глянул на упёртую красавицу и, всё ещё находясь в расстроенных чувствах, напустился на Мари:
— Одна устраивает сцены ревности без всяких на то оснований, а затем как ни в чём не бывало, снова вертит хвостом для привлечения внимания. Вторая развлекается тем, что объясняется в липовых чувствах. Видите ли, ей это кажется забавным, а в результате мы дерёмся как два дурака. Не подлость ли это, девушки?
Поскольку нападение — это лучшая оборона, он своего добился. Соня вздохнула и, опустив голову, взялась рассматривать свой безупречный маникюр, а Мари в ответ на его гневную тираду состроила просящую мину.
— Ванечка, я же не со зла! Подумаешь, чуток пошутила. Кто же знал, что так получится? — жалобно пропела она и недовольно покосилась на упорно молчащего Ника. — Что ты снова завёлся? Я же извинилась! Мало тебе что ли?.. Ладно-ладно! Ну, прости поганку! А хочешь, я встану на колени? — лукаво вопросила девушка и приподнялась, сделав вид, что собирается исполнить свою угрозу.
— Только попробуй! — рассердился Иван. — Вот ведь дуры набитые! — приласкал он обеих и, не выдержав морального давления, выскочил из комнаты. От греха подальше.
— Ну, вот! Драматическое действо было в самом разгаре, как вдруг главный герой позорно сбежал, — разочарованно протянула Мари. — Соня, не пили меня злобным взглядом, давайте всё же обговорим то, ради чего собрались, — примирительно добавила она и обвела собеседников внимательным взглядом. В её глазах вспыхнули озорные огоньки.
— Уважаемое собрание, как я понимаю, выяснять, кто прав, а кто виноват в происшедшей драке бессмысленно. Тогда остаётся лишь решить любимый сакраментальный вопрос русских, а именно, что нам делать, — она весело прищурилась. — Есть какие-нибудь предложения? Нет? Хорошо, тогда буду выкручиваться сама. Итак, друзья, что мы имеем? — спросила она лекторским тоном и сама же ответила: — А имеем мы четырехугольник, фигуру совершенно неправильную и шаткую как в геометрии, так и в любви. Со всех точек зрения, правильными и крепкими являются следующие фигуры. Первая — это скучная прямая линия, то есть прямой путь от сердца к сердцу. Вторая — немного сложнее, но подающая большие надежды в плане интриги — это любовный треугольник. Думаю, мы сможем…
В комнату вошёл успокоившийся Иван и, опустившись в кресло, с изрядной долей скепсиса взглянул на разглагольствующую девушку.
— Слушай, Машка, я что-то не понял, о чём ты треплешься, — не выдержал он.
—
— А-а! Тогда я весь внимание. Давай излагай дальше, я тебя внимательно слушаю.
— Во-во, слушай и больше не перебивай! Итак, предлагаю разбить неустойчивый четырехугольник наших взаимоотношений на два устойчивых треугольника, например, Соня, Иван и…
Теперь уже подруга перебила девушку:
— Зай, прекрати паясничать! Неужели ты не понимаешь, что предлагаемое тобой, это крайне бестактно и неприлично?
— Да ладно тебе, Беккер! Что такого я сказала?
— Делай, что хочешь, но меня уволь! Лично я не собираюсь быть стороной ни в каком треугольнике! — с негодованием сказала Соня и бросила сердитый взгляд на Ивана. — И вообще, у меня такое ощущение, что я у вас сегодня выступаю в роли расхожей монеты.
— Вот именно! Мы тут решаем серьёзный вопрос, а ты превращаешь его в балаган. Несёшь всякую ерунду вместо того, чтобы предложить реальный выход из ситуации, — поддержал Иван даму сердца и, глядя на неё, загадочно добавил: — Но если ты меня спросишь, какую геометрическую фигуру я предпочитаю в любовной геометрии…
— Ну, чего ты замолчал? — воскликнула Мари.
— Впрочем, я и так знаю, что ты предпочитаешь скучную прямую линию. Или всё же треугольник? — не утерпела она, не замечая при этом, что подруга одарила её убийственным взглядом.
Уходя от прямого ответа, Иван пожал плечами и улыбнулся — мол, понимайте, как хотите.
— На мой взгляд, самая лучшая фигура в любовной геометрии — это многоугольник, но, за неимением лучшего, я согласен на треугольник, — вдруг подал голос Ник Реази и, пройдясь взглядом по Мари, слегка поморщился. — Хотя одну из его сторон не мешало бы помыть, причесать и одеть во что-нибудь приличное.
— А что так? — усмехнулась девушка. — Клошары не в твоём вкусе?
— Верно, не в моём, — довольно миролюбиво отозвался Ник.
Придержав заготовленную колкость, Мари сладко потянулась.
— Не переживай! В любовной геометрии нет такой фигуры, где мы вместе, — утешила она предполагаемого поклонника и, смерив его изучающим взглядом, подавила вздох.
Ник Реази, судя по одежде и ухоженному виду, был аккуратистом и чистюлей. «И наверняка редкостный зануда», — злорадно подумала девушка. Ну а то, что его отличает редкая красота и харизматичность, она предпочла не заметить — как и того, что оживление, пришедшее на смену мрачной надменности, превратило его в нормального и очень привлекательного парня.
И в самом деле, было видно по всему, что происходящее доставляет гостю явное удовольствие.
Действительно, Ник расслабился и, стараясь не показать любопытства, осмотрелся по сторонам, после чего с неохотой признался, что увиденное ему понравилось. Хотя обстановка сильно отличалась от того, к чему он привык, в ней было то, что он ценил, а именно покой и безмятежность, призванные дать отдых душе. В светловолосой девушке тоже присутствовало всё то, что он ценил в женщинах, и потому ему было страшно жаль, что не она его цель, а её подруга, которая одним своим видом вызывала у него тошнотворный рефлекс. Правда, на настоящий момент это было не так остро, как в самом начале. Тем не менее, ему приходилось постоянно контролировать себя, а всё потому, что его подопечная оказалась неплохим эмпатом, и он не хотел, чтобы она раньше времени догадалась о его намерениях.