Колыбельная виски
Шрифт:
Когда переключаю передачу на задний ход и давлю педаль газа, шины вращаются в холостую, разбрасывая грязь и гравий в колесную арку. Включаю передачу, давлю на газ, но машина не трогается с мета. Вздохнув, падаю лбом на руль.
— Дерьмо.
Я собираюсь придушить своего брата.
Выглядываю в окно. Только лес. Темный лес. Так начинаются фильмы ужасов. Всегда. Распахиваю дверь и выскакиваю наружу. Отдаленные звуки музыки и смех людей, по крайней мере, говорят мне, что я поблизости.
— Я точно убью тебя, Бо, — шепчу я, используя фонарик
Отчетливый запах горящих бревен наполняет воздух, и я останавливаюсь на вершине холма. Отсюда я могу видеть оранжевое сияние костра, тлеющие угли, летящие в открытое небо. Круг пикапов и джипов, заполненных пьющими подростками, окружают кострище. Покачав головой, начинаю спускаться, хватаясь за ветки кустов и деревьев, чтобы не поскользнуться и не шлепнутся на задницу.
Пробираясь через караван машин, замечаю Джерода на заднем сиденье одного из грузовиков с младшей сестрой Бритни Свинсон, Дарлин, обвившейся вокруг него, как виноградная лоза. Он пьет что-то из бутылки — скорее всего, дедушкин самогон — и пялится на меня.
— Где Бо, Джерод? — кричу я, перекрывая музыку, доносившуюся из кабины грузовика.
— Где-то блюет, — смеется он.
Боже, этот парень действует мне на нервы. Дарлин закатывает глаза, прежде чем перекинуть ногу через колени Джерода и оседлать его.
— Джерод, когда будет больно писать, зайди ко мне в приемный покой.
Дарлин хмуро смотрит на меня через плечо, и я улыбаюсь, прежде чем пробраться между грузовиками в поисках Бо. Окна почти всех грузовиков запотели, некоторые машины раскачиваются взад-вперед. Музыка затихла, и зазвучали низкие ноты другой песни, которые сделали ее достаточно тихой, чтобы я могла услышать звуки ужасной рвоты, идущие из кустов в нескольких футах от меня. Это должен быть он.
— Бо? — кричу я в темноту.
Иду на звук и останавливаюсь, как вкопанная, увидев, что рядом с моим младшим братом, стоящим на коленях, на корточках сидит Ной Грейсон и протягивает ему бутылку воды.
— Тебе нужно что-нибудь выпить, — говорит он, прежде чем взглянуть на меня. — Он в хлам.
— Да, я знаю.
Бо поднимает палец в воздух.
— Я... — Он запинается. — Я в порядке, Банана.
Один уголок губ Ноя изгибается в ухмылке.
— Банана?
— Не начинай… — Сердито смотрю на Ною, когда накланяюсь к Бо и провожу рукой по его лбу. — Сколько ты выпил?
Он пьяно указывает на пустую бутылку Джека, брошенную среди листьев.
— О боже... ты серьезно? Всю бутылку? — Я склоняю голову. — Всю, Бо?!
Его снова тошнит.
— Эй, полегче. Он же еще ребенок, — говорит Ной.
— Я знаю.
По какой-то причине тот факт, что он был здесь, раздражает меня. То, что Ной сказал мне, что мой брат всего лишь ребенок, тоже раздражает меня. Мне не нужно, чтобы он советовал мне быть помягче с братом. Ной Грейсон не знает меня, не знает мою семью. Насколько я могу судить, он был там, внизу, поил их алкоголем. Я
— Почему ты вообще здесь? Ты что, давал им выпивку?
Ной хмурится, прежде чем подняться на ноги.
— Почему ты здесь с кучей пьяных подростков, Ной? — снова спрашиваю я.
— Господи, да ты и в самом деле ничем не отличаешься от остальных, да?
— Прошу прощения?
— Нищий белый мальчик — источник неприятности, а? — он саркастически смеется, выпрямляется, скрестив руки на груди.
— Я этого не говорила, просто... — Я смущенно пыталась подобрать нужные слова.
— Они чертовски громкие. Я слышал их с бабушкиного крыльца.
— Я просто ... — Я сглатываю.
— Я спустился сюда, чтобы забрать у них ключи. Ну, знаешь, чтобы они не могли сесть за руль пьяными.
Посмотрев вниз на листья, прикусываю губу.
— Прости.
— Я мог бы просто позвонить в полицию, но я не такой уж большой говнюк, ясно?
Бо тяжело вздыхает. Когда смотрю на него, его лицо сморщилось.
— Мне не следовало напиваться, я просто... я просто не хочу, чтобы мама… Я просто хочу быть где-нибудь еще.
Я знаю, что он чувствует, и это разбивает мне сердце.
— Все в порядке, Бо, все нормально…. — Вздохнув, хватаю его за руку, перекинув ее через плечо, и пытаюсь поднять его. — Ты можешь встать?
— Да. — Он с трудом поднимается на ноги, и я пошатываюсь, пытаясь удержать нас обоих на ногах.
Ной рукой придерживает меня за талию.
— Эй, ты же себе навредишь. — Его рука скользит по моему бедру, когда он двигается позади меня, втискиваясь между Бо и мной. — Давай, парень. — Он закидывает руку Бо себе на плечи. — Одна нога перед другой.
— Прости, что я закидал тебя дерьмом, — бормочет Бо, скосив глаза на Ноя.
— Все нормально.
Они пробираются сквозь листву мимо потрескивающих бревен костра, а я плетусь в нескольких шагах позади.
— Эй, Ной! — кричит группа девушек, когда проходим мимо одного из грузовиков.
Ной не обращает на них внимания, но я вижу, что они наблюдают за ним. Дело в том, что Ной привлекал внимание одним своим существованием. У него образ плохого мальчика, но у него достаточно души, чтобы подобраться к любой хорошей девушке достаточно близко, чтобы погубить ее. Парни вроде него — у них могут быть самые лучшие намерения, но они живут, чтобы уничтожить себя, и заодно они уничтожают вас в процессе.
— Где твоя машина? — спрашивает Ной.
— Туда. — Я указываю на склон холма.
— Да ладно тебе, Бо. Помоги мне, парень.
Когда мы добираемся до вершины, Ной оглядывается через плечо. Бо качается, и Ной поддерживает его, кивнув в сторону папиного грузовика.
— Только не говори мне... что ты застряла. — Подавив смешок, он опускает подбородок и качает головой.
Я чувствую себя глупой, беспомощной девчонкой, и мне это не нравится.
— Я собиралась его вытащить.