Командор навсегда
Шрифт:
Вообще загадка, как вели военные действия жарким летом в наше средневековье… Стальные доспехи совсем не предназначены для этого. Чертыхаясь, с двумя тяжелыми арбалетами влез под крышу сеновала. В этом амбаре на краю поселка уже давно не было скотины и неприятные запахи пропали, а вот душистое сено осталось – в нем я и обосновался напротив окна, из которого были видны подъезды со стороны военной дороги.
В дозоре делать было нечего, смотри себе по сторонам и все. Наконец-то настала пора обдумать всю ту новую информацию, которая на меня свалилась в последнее время. Появился ответ на самый главный вопрос, который меня тревожил: «Кто мой враг?». Факт, что это пришельцы, причем как две капли воды похожие на людей, меня совершенно не пугал, а, наоборот, даже успокаивал. Скорее всего они и есть люди, только из высокоразвитого мира, которым необходимы… Что же им тут может быть необходимо? Скажем, некие ресурсы, природные, например, или артефакты цивилизации антов. А что еще?
Защитные системы титанов отстоять планету не смогли и теперь с врагами воюет Ковчег. Он блокировал им связь с кораблем на орбите, создавал помехи их приборам на планете, возможно, мешает как-то еще. Ковчег заинтересован, чтобы игроки вступали в эту войну на его стороне, но при этом ничего не объясняет. Единственное задание от него было за все это время – найти засыпанный город антов Грейлав. Логичнее было бы, если бы он направил меня на войну с пришельцами. Хотя Ковчег, скорее всего, знает их военный потенциал и, если он значительно превышает мой, то в его интересах дать мне время максимально развиться перед схваткой. Но нет… Он как будто игнорирует меня, не рассчитывает на мою поддержку и не ведет по цепочке заданий, которые сделают меня сильнее.
У этого есть только одно объяснение, я замер, пораженный своей догадкой. Какое бы развитие своих способностей я не осуществлял, это никак не поможет мне в победе над врагом!..
Я так сидел и размышлял до полудня, пару раз ко мне прибегал, вывалив язык на бок, Яр. Сначала он накопал червей для Сони, а потом радостно сообщил мне об овраге с ледяным родником неподалеку отсюда. Поняв, что я на его зов отдохнуть в прохладе никак не реагирую, он унесся туда охлаждаться от ночных забот: и охота, и поиски еды для совы, и разведка окрестностей – устал как собака.
В полдень мы опять попрятались от жары. Внезапной атаки не опасались, так как нападать на нас при температуре за сорок градусов могли только мертвецы, «которые не потеют», но, слава Ковчегу, нежити на Антии не было. Только к вечеру мы вышли из своих укрытий и смогли заняться делами.
Как бы то ни было, но рыбачить мы все-таки научились. На мелководье размещали плетеные корзины с требухой кролика, которую не ела даже сова, и спустя полчаса вытягивали снасть на берег. В каждой корзине оказывалось по пять-шесть щурят или ершей – жареными они были очень даже недурственны на вкус.
Главное в этом деле – не забросить корзины на глубину, где конец у них был всегда один: приплывал полутораметровый и несъедобный сом и разрывал нашу ловушку в клочья. Лезть на него с ведром, чтобы огреть по башке, желающих не было. Соня поууфала, посокрушалась, что такой вкусной большой рыбы больше нет, но когда её накормили щурятами, успокоилась – ела то, что и все, не выпендривалась. Так и сидели мы с ней в сумерках, прижавшись друг к другу у очередной закинутой в заводь корзины и ждали добычи. Свежую рыбку она ела только с голодухи, обычно с вечера прикапывала улов в песочек, а утром в такую-то жару он уже нещадно пованивал, как и все её деликатесы… Все бы ничего, но вот рирские бойцы наш с ней пляжик обходили за три версты. Я сначала не понимал, что они так возмущаются, а в одно прекрасное… ну как прекрасное, скорее ужасное утро, ко мне вернулось обоняние… Грёбушки-воробушки, наш берег даже не вонял, он смердел тухлятиной… Да и сама сова после этих пиршеств пахла не лучше. Пришлось отселить Соню на чердак терема вместе с её корзиной… Ё-маё, а я ведь спал с ней в одном помещении, как глаза-то не слезились от смрада!
Жара стояла почти неделю, у нас был один и тот же распорядок: утром и на закате все дела, а днем – длинная сиеста. От безделья гвардейцы начали играть в камушки. Правила были мудреные, но принцип один – камнем-битком надо было выбить камень-чушку на определенную часть игрового поля. Судьей был всегда Ахмат и через неделю выяснилось, что проигрались все в дым, до трусов. И только судья оказался в прибыли. Как такое могло быть, я не понимал, выигравших не было совсем. Ахмат, пересчитывая серебрушки – серебряные монеты, оправдывался: «Все по правилам, судья всегда в плюсе». Сокрушались рирцы недолго, едва спала жара, я объявил новый план: мы идем в Северную гавань на разведку. Мне хотелось понять причины, по которым файцы вывезли население поселка, а главное – куда? Что теперь будет с жителями провинции?
Двигаясь по утрам, я надеялся добраться до поселка за три дня и, дождавшись вечера, провести разведку, а потом принять решение о дальнейших шагах. Несколько лошадей, найденных на дальнем выпасе, рирцы забраковали: в повозку их еще можно запрячь, а верхом – дохлый номер. Поэтому у нас был единственный способ перемещения – пешком.
– Ахмат, а парусные баркасы или гребные лодки точно нам не освоить? – спросил я его с надеждой.
– Нет, – сержант развел руками, – чтобы ходить по воде, нужен талант или опыт. У нас ни того, ни другого. Пираты – другое дело, там даже если и опыта немного, то их удача любит!
– Ну какая такая удача? – его ответ меня раздосадовал. – Просто навыки и тактика…
– С большой водой не шутят! – он останавливающим жестом показал мне, что переубедить не получится.
Вот так мы и отправились в наш пеший тур с тридцатью-сорока килограммами снаряжения и провианта у каждого. Я такой туризм не понимал никогда: навьючатся как мулы и тащатся черте куда. Да и прошлая наша игра в туристов, когда охотились на легендарного волка, мне тоже совсем не понравилась.
Из разведки у нас остался только Яр, сова еще не выздоровела. Летать Соня отказывалась, категорически заявляя: «УУУФ, УФ УУУФ», – что можно было понять как: «Тебе, голокожий, надо, ты и лети, а у прекрасной королевы Соналиры крылышки болят, ноют, беспокоят, им нужны уход и забота, и вообще пусть хвостатый золотой пушистик еще жирных ушастых кроликов принесет!».
На второй день перехода мы вымотались как загнанные лошади, потому что жара даже по утрам была дай боже. Я уже думал изменить план и не штурмовать поселок с ходу, а встать на стоянку, пока не станет попрохладнее, но Ахмат после вечернего обхода окрестностей вдруг заявил:
– Завтра будет дождь, небо пахнет грозой.
Мы с бойцами только посмеялись, потому что на небе не было ни тучки, а солнце даже на закате палило нещадно. И только мои питомцы были полны энтузиазма. Им хоть дождь, хоть снег, хоть жара – все едино. У Яра поклажи нет, а «королева Соналира» едет на моем плече и почивает прямо во время перехода.
Перед сном, как обычно, бойцы рассказывали прямолинейные мужские истории. Я был с ними уже почти две недели и все их байки сам мог бы пересказать в деталях, но сегодня долговязый Ромул рассказал особенную историю о городах-приведениях… Оказывается, если долго смотреть на океанский простор, то можно увидеть в воздухе на уровне облаков прекрасные города с белоснежными стенами, высокими башнями, золотыми куполами домов…
– Подожди, Ромул, – прервал я его рассказ, что-то не сходилось. – Я видел город антов, он совсем другой: там нет стен и башен, как и золотых куполов!