Командор

Шуков Влад

– Не наладились, как говорил мудрец: «Чем больше женщину мы любим, тем меньше времени на секс». В общем, ее любовь прошла, а я свою любовь к ней просрал, а другой не нашел.

– Ну, ты не огорчайся, ты же знаешь, что жизнь одного человека продолжается слишком долго, чтобы в его жизни была только одна любовь. Будет и другая.

– Хватит обо мне, ты как, слышал я, уже большим профессионалом стал?

– Да. Есть немножко, все как-то идет само собой, я вроде бы, и усилий никаких не прилагаю, просто занимаюсь любимым делом.

– Ну, понятно. Так что там такое стряслось с Желтком-то, все-таки?

– Такая история, прямо удивительная. Ты же знаешь его страсть к мотоциклам?

– Ну да. Он как-то и меня хотел привлечь к своему хобби, но

меня это не зацепило, да и страшно мне, хотя я себя трусом и не считаю, – пояснил Петр.

– Ну, так вот,– продолжал Петровский,– покупает себе Серега мотоцикл, смесь какую-то чоппера со спортивным байком. Рад, до безумия! На работу – на мотике, на часы смотрит, когда конец работы. Быстрее на мотик и гонять, гонять. По городу пробки, а ему по фигу, между машинами, на скорости, как червяк. Ну, ты же его знаешь?

– Ага. Знаю,– согласился Петр.

– Вот мчится Серега, однажды, по улице, видит впереди перекресток, а перед ним еле тащится панелевоз. Видел, наверное, тягач тянет такой большой прицеп, а на нем плиты вертикально почти стоят, привязанные.

– Ну да! Ну да!

– Так вот, Желток решает обогнать этот панелевоз, чтобы перед ним въехать на перекресток, ему куда-то там поворачивать нужно было.

– Так…

– Ну, вот Серега на своем мотоцикле лезет между левым и правым рядами машин, – продолжил Николай Павлович,– поравнялся с панелевозом, а тот в этот момент решил, видимо, ямку объехать, что ли. В общем, вильнул влево и назад в свою полосу. Прицеп, естественно, тоже вильнул и задним колесом бьет по Серегиному мотоциклу. А колесо там, сам понимаешь, выше Сереги, вместе с его байком. Желток подлетает вверх и летит влево, ударяется об грузовичок, который ехал параллельным курсом. Отлетает назад и чуть не попадает под прицеп все того же панелевоза. Слетает с мотоцикла, тот вперед, Серега за ним. Ну, и догоняет он свой, уже упавший байк. Да так неудачно, что прямо горлом, чуть ниже подбородка насаживается на штырь от разбившегося зеркала, что на руле мотоцикла. Рядом в потоке «Скорая» ехала. В образовавшейся пробке, в суматохе, посмотрели доктора или фельдшеры, говорят: «Труп, торопиться некуда». В общем, отвезли Серегу в морг.

– Да ты что? Вот беда-то! Говорил я ему, что не доведут его до добра эти мотоциклы. А дальше то – что? – вставил свое веское слово Малета.

– Ну, а что дальше? Катька, жена Серегина, в истерике, той тоже хоть «Скорою» вызывай. Мать его – та в обмороке. В общем, решили, что будем забирать Серегу из морга на следующий день, надо было пока о живых подумать. Обмыли Серегу, как положено, в морге, положили на какой-то стол каменный, для вскрытия, наверное. Тут все эти патологоанатомы, или как их там, домой и пошли, рабочий-то день закончился. Ближе к ночи, сторож в морге слышит, как будто зовет его кто-то. Он свет не стал включать, и так жутко. Входит в зал, где покойники лежат, фонариком посветил, а тут один из покойников руку поднимает и пальцем его приманивает. Жуть, ночь, покойники кругом. Дед фонарь выронил и за сердце. Дополз кое-как и с вахты заведующему звонить: «Спасите, мол, покойники оживают и меня к себе манят». А сам «Бах!» и без сознания. Хорошо, заведующий моргом умным мужиком оказался, понял все. Позвонил быстро в «Скорую», те прилетели в морг, ну и оживили Серегу вместе со стариком – сторожем. Забрали обоих и в реанимацию. В общем, откачали кое-как мотоциклиста. Потом-то мы, конечно, смеялись над этой историей долго, но страху все натерпелись, особенно Катя, да мать Серегина. А ты говоришь, месяц не мог дозвониться. Катерина, как узнала, что вскочили они в последний вагон, и беда миновала, предъявила Сереге ультиматум – «или она или мотоцикл». Ну, он вроде бы зубами скрипит, но держится, а впрочем, не знаю, очень уж у него страсть сильная к этой технике. А так – то, жив Желток, все нормально теперь.

Вот такую историю о друге Петра Сергеевича Желтове поведал в прошлый его питерский приезд профессор Петровский.

Воспоминания Малеты прервал телефонный звонок. Легок, на помине, звонил Петровский:

– Здорово Петр Сергеевич! Услышал, что ты в Питере, так чего не звонишь? Аль, случилось что?

– Да нет, Палыч, все нормально, просто только что приехал, совсем недавно. Вот Анну с семьей навестил. У тебя как со временем?

– Если есть деловое предложение – я «за»! Но денег у меня маловато. Имей это в виду, я ведь профессор, а не олигарх!

– Я понял. Слушай, бери с собой Желтка и заваливайтесь вечером, часиков эдак в семь, ко мне на квартиру, только с ночевкой. Посидим, выпьем, поболтаем, как раньше. Принимаешь такую идею?– предложил Малета.

– Я то – «за», у меня и жена с дочерьми укатили к бабушке в тверскую губернию, а вот с Желтком попробую связаться, его Екатерина сейчас в «жестком теле» держит, прямо в «ежовых рукавицах». Он тут, днями, опять что-то отчебучил. Ну, если придет, сам расскажет.

– Так пусть с Катериной и приходит, места всем хватит,– не отступал Петр,– я бы и сам его зазвал, но он, же опять трубку не берет.

– Ладно! Я к нему на работу заеду, это от меня недалеко, передам ему твое предложение. Ну, будь здоров, до вечера. Пока!

К вечеру у Петра Сергеевича все было готово. Он сначала заехал в гипермаркет, купил спиртное, икры, колбасы и прочее, что необходимо в таких случаях, затем заехал в ресторан, взял шашлыков, еще какую-то снедь под горячее. В общем, к семи часам вечера стол был накрыт по высшему разряду и Петр стал спокойно ожидать гостей, сидя у телевизора. Март – опять время выборов и по нескольким программам телевидения упитанные кандидаты в депутаты, как обычно, обещали на разные лады победить нищету, увеличить зарплаты и пенсии и поднять уровень жизни народа до неимоверных высот. Из этих агитвыступлений Петр Сергеевич сделал вывод, что в Питере выборами называется благотворительность бедных в пользу богатого сословия. Он выключил телевизор и тут же раздался звонок в дверь. Когда Малета открыл дверь, в квартиру вошел нисколько не постаревший, такой же высокий, худощавый и, по сравнению с Петром – пышноволосый, Николай Павлович Петровский. Он был, как всегда, подтянут, в строгом костюме, застегнутом на все пуговицы, правда, на этот раз, без галстука.

– Я рад Вас приветствовать на родной земле,– изрек он,– ты в Питер по делам, на время, или тебя совсем поперли из твоей губернии?

– Совсем поперли,– поддержал шутливый тон друга Малета.– Буду теперь дома ловить рыбку в мутной воде. Шучу. А если серьезно, то я получил полный расчет и свободен, как птица стриж. Если есть выгодные предложения относительно работы – обращайтесь без стеснения, рассмотрю любые.

– Надо подумать. Такими опытными кадрами разбрасываются только дураки. А тебя поперли по собственному, или, прости, с хвостом приехал, в виде там служебного несоответствия или недоверия?

– Да нет!– стал оправдываться Петр Сергеевич.– Все нормально, сам ушел, по собственному желанию.

– Это – да! Понятно, что сам! У нас из администраций все сами бегут. Испытывают, так сказать, непреодолимое собственное желание уволиться из госаппарата,– иронизировал Петровский. – Ладно, позже обсудим твое положение.

– Ты Желтка – то видел? Где он опять пропадает?

– Видел я твоего Желтка, побитый опять какой-то, но обещал придти, правда не обещал, что придет один.

– Вот и славно, я уже лет десять Катьку его не видел,– наигранно обрадовался Малета.

В это время в прихожей открылась дверь и в квартиру шумно ввалились Серега Желтов с супругой.

– Кто это тут банкеты закатывает. Вот и нам посчастливилось покутить на номенклатурном рауте,– юморил Серега.– Привет! Наконец-то и ты, дружище, заявился в наше-то болото. Это я в климатическом смысле.

– Здравствуй Петя!– прощебетала Екатерина и подставила Петру щеку для поцелуя.– Ты к нам надолго или навсегда?

– Чувствую, чья ты жена. Сразу ощущается ваш «грязный» семейный юморок,– целуя Катю, произнес Петр.– Как получится, так и выйдет. Я пока не задумывался над ближайшим будущим.