Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

Набоков Владимир Владимирович

XXXV

Въ тоск сердечныхъ угрызеній, Рукою стиснувъ пистолетъ, Глядитъ на Ленскаго Евгеній.   ⁴  «Ну, что жъ? убитъ,» ршилъ сосдъ. Убитъ!... Симъ страшнымъ восклицаньемъ Сраженъ, Онгинъ съ содроганьемъ Отходитъ и людей зоветъ.   ⁸  Зарцкій бережно кладетъ На сани трупъ оледенлый; Домой везетъ онъ страшный кладъ. Почуя мертваго, храпятъ ¹²  И бьются кони, пной блой Стальныя мочатъ удила, И полетли, какъ стрла.

⁴сосед.Это слово представляется неуместным, пока мы не начинаем понимать, что помимо обозначения такого же землевладельца и соседа по поместью, оно перекликается здесь с XII, 4 (к которой см. коммент.).

¹⁰клад.Очевидно, ошибка словоупотребления. «Клад» имеет значение «сокровище», особенно «спрятанное сокровище».

¹²бьются.Пушкин использует один тот же глагол для встревоженных лошадей здесь и в главе Первой, XXII, 9 («бьются кони»). Более драматичное беспокойство требует здесь более выразительного английского глагола.

XXXVI

Друзья мои, вамъ жаль поэта; Во цвт радостныхъ надеждъ, Ихъ не свершивъ еще для свта,   ⁴  Чуть изъ младенческихъ одеждъ, Увялъ! гд жаркое волненье, Гд благородное стремленье И чувствъ и мыслей молодыхъ,   ⁸  Высокихъ, нжныхъ, удалыхъ? Гд бурныя любви желанья, И жажда знаній и труда: И страхъ порока и стыда, ¹²  И вы, завтныя мечтанья, Вы, призракъ жизни неземной, Вы, сны поэзіи святой!

¹³[признак]. Гофман в специальном, посвященном Пушкину выпуске (1937) русского журнала «Иллюстрированная Россия» (Париж), факсимильно воспроизводит (с. 30 и 31) один из немногих существующих автографов главы Шестой — рукописную страницу, собственность русской дамы Ольги Купрович в Виипури, Финляндия. Страница эта — последний черновой или исправленный беловой экземпляр главы Шестой, XXXVI и XXXVII. Исправления несущественные, за исключением XXXVI, 13, где ясно написано слово «признак», которое поэтому должно заменить слово «призрак», являющееся, как верно указывает Гофман, опечаткой в опубликованном тексте (1828, 1833, 1837). Ср. «Разговор книгопродавца с поэтом», строка 111: «…признак Бога, вдохновенье».

XXXVII

Быть можетъ, онъ для блага міра, Иль хоть для славы былъ рожденъ; Его умолкнувшая лира   ⁴  Гремучій, непрерывный звонъ Въ вкахъ поднять могла. Поэта, Быть можетъ, на ступеняхъ свта Ждала высокая ступень.   ⁸  Его страдальческая тнь, Быть можетъ, унесла съ собою Святую тайну, и для насъ Погибъ животворящій гласъ, ¹²  И за могильною чертою Къ ней не домчится гимнъ племенъ, Благословеніе временъ.

¹³домчится.Этот глагол сочетает значения «мчаться» и «достигать».

XXXVIII

Эта строфа известна только по публикации Грота (см. коммент. к XV–XVI):

Исполни жизнь свою отравой, Не сделав многого добра, Увы, он мог бессмертной славой  ⁴ Газет наполнить нумера. Уча людей, мороча братий При громе плесков иль проклятий, Он совершить мог грозный путь,  ⁸ Дабы в последний раз дохнуть В виду торжественных трофеев, Как наш Кутузов иль Нельсон, Иль в ссылке, как Наполеон, ¹² Иль быть повешен, как Рылеев.

Две последние строки, возможно, были опущены Гротом по цензурным соображениям.

^1–7Этот образ — прозрение Пушкина, ибо эти черты относятся к типу любимых и ненавидимых публицистов пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годов, таких как радикалы Чернышевский, Писарев и другие гражданственные, политико-литературные критики — жесткому типу, еще не существовавшему в 1826 г., когда была сочинена эта замечательная строфа.

¹²Кондратий Рылеев (1795–1826), выдающийся декабрист, присоединившийся к движению декабристов в начале 1823 г. и приговоренный к повешению. Весьма посредственный автор «Дум» (1821–23) — двадцати одного патриотического стихотворения на исторические темы (одно из которых, монолог Бориса Годунова, любопытно перекликается некоторыми интонациями с отрывком из написанной двумя годами позднее трагедии Пушкина того же названия). Ему также принадлежит длинная поэма «Войнаровский» на украинскую тему (Мазепа и т. д.), отдельное издание которой появилось в середине марта 1825 г.

См. также коммент. к главе Четвертой, XIX, 5.

XXXIX

А можетъ быть и то: поэта Обыкновенный ждалъ удлъ. Прошли бы юношества лта:   ⁴  Въ немъ пылъ души бы охладлъ. Во многомъ онъ бы измнился, Разстался бъ съ музами, женился, Въ деревн, счастливъ и рогатъ,   ⁸  Носилъ бы стеганый халатъ; Узналъ бы жизнь на самомъ дл, Подагру бъ въ сорокъ лтъ имлъ, Пилъ, лъ, скучалъ, толстлъ, хирлъ, ¹²  И наконецъ въ своей постел Скончался бъ посреди дтей, Плаксивыхъ бабъ и лекарей.

XL

Но что бы ни было; читатель, Увы, любовникъ молодой, Поэтъ, задумчивый мечтатель,   ⁴  Убитъ пріятельской рукой! Есть мсто: влво отъ селенья, Гд жилъ питомецъ вдохновенья, Дв сосны корнями срослись;   ⁸  Подъ ними струйки извились Ручья сосдственной долины. Тамъ пахарь любитъ отдыхать, И жницы въ волны погружать ¹²  Приходятъ звонкіе кувшины; Тамъ у ручья въ тни густой Поставленъ памятникъ простой.

^5–14Ручей и ветви живут даже после смерти их певца. В своем первом опубликованном стихотворении «Другу стихотворцу» (1814) Пушкин советовал забыть «ручьи, леса, унылые могилы». Тональность, однако, заразительна.

Надо заметить, что ручеек Ленского прокладывает путь во владения Онегина. И «Мой кумир» («Idol mio») Онегина, последний изданный им звук, который мы слышим (глава Восьмая, XXXVIII, 13), в чем-то родствен «идеалу» Ленского (глава Шестая, XXIII, 8) — последнему слову, которое он пишет в нашем присутствии. Таким образом, и в последней строфе романа «идеал» напоминает о прилагательном того же корня в Посвящении. Налицо — тайный сговор слов, подающих сигналы друг другу по всему роману из одной части в другую.