Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»

Шпет Густав Густавович

НЕДДИ—см. Тюремные сторожа.

НОДДИ — см. ГостиБоба Сойера.

НОКМОРФ — врач, у которого Боб Сойер перекупил приемный покой в Бристоле (гл. 34, XXXVIII; 44, XLVIII).

НОМЕР ДВАДЦАТЫЙ — арестант Флитской тюрьмы в рассказе Сэма Уэллера (гл. XLI).

М-р НЭМБИ — шерифский чиновник, арестовавший м-ра Пиквика (гл. 36, XL). Отличался развязностью и замашками ботанибейца. Ботани-бей(«Ботанический залив», так назван открывшим его путешественником Куком за богатую растительность его окрестностей) — гавань на восточном берегу Австралии в Новом Южном Уэльсе, несколько южнее столицы Австралии, города Сиднея. С конца XVII века — место высадки ссылаемых в Австралию каторжников.

Когда Нэмби вошел в комнату м-ра Пиквика и не снял шляпы, Сэм спрашивает, не квакер ли он. — Квакеры, или Общество друзей, как они сами себя называли, — религиозная секта, основанная в XVII веке Джорджем

Фоксом. Одним из пунктов их проповеди было требование, чтобы отношения между людьми основывались на полном равенстве. Исходя из этого, они ко всем обращались на «ты» и ни перед кем не снимали шляпы.

Доктор ПЕЙН — врач 43-го полка, друг м-ра Слэммера (гл. 2; 3).

М-р Соломон ПЕЛЛ — атторней низшего разбора при Суде по делам о несостоятельности (гл. 39, XLIII; 43, XLVII; LV). Бересфорд Чанселлор, знаток Лондона, и здесь недостаточно внимателен к Диккенсу, ибо он считает Пелла «одним из уполномоченных» (ч. 43) названного суда. За отсутствием дел Пелл подкрепляется в суде колбасой и эбернетиевским бисквитом (гл. LV). Джон Эбернети (1764—1831), известный под кличкой «Моя книга», — популярный в конце XVIII и начале XIX века лондонский врач, отличавшийся эксцентрическим обращением с пациентами. У него была привычка отсылать пациентов к 72-й странице своей книги, за что он и получил указанное прозвище. Он один из первых настаивал на необходимости основывать анатомию на физиологии и утверждал, что местное заболевание — симптом конституционального расстройства. Причины последнего он сводил главным образом к ненормальному действию желудка и кишок. По-видимому, эбернетиевским бисквитом Диккенс назвал просто кусок хлеба.

М-р ПЕРКЕР — солиситор из Грейз-Инна, поверенный м-ра Уордля и затем м-ра Пиквика (гл. 9, X; 12, XIII; 17, XX; 23, XXVI; 27, XXXI; 29, XXXIII — 31, XXXV; 36, XL; 41, XLV—43, XLVII; 48, LIII; 49, LIV). Вероятно, прототипом ему послужил м-р Эллис, один из совладельцев юридической конторы Эллиса и Блэкмора, где Диккенс работал в качестве рассыльного клерка в годы похождений м-ра Пиквика (1827—1828 гг.; ч. 7). М-р Перкер в силу дурной профессиональной привычки вставляет в разговор английские и латинские юридические термины. Умоляя м-ра Пиквика не вмешиваться в его «профессиональные» переговоры с Сэмом Уэллером, он соглашается выслушать его указания только как лица, выступающего в качестве amicus curiae («друга суда»), т. е. не заинтересованного в деле консультанта или советника, но не в качестве лица, действующего в пользу стороны, доверившей ведение дела ему, м-ру Перкеру (гл. 9, X). Таким действием со стороны м-ра Пиквика он считает использованный последним аргумент ad captandum, т. е. аргумент, имеющий целью завладеть м-ром Уэллером и состоящий в предложении ему полугинеи (ib.).

Сэмюел ПИКВИК, эсквайр — президент Пиквикского клуба, бывший коммерсант (ч. 21, 24, 25) (гл. 1—51; I—XXVIII, XXX—XXXII, XXXIV—XXXVII, XXXIX—XLVIII, L—LIV, LVI, LVII).

а) Критика не нашла конкретного прототипа для главного героя «Посмертных записок». Фамилия его заимствована у известного в свое время содержателя пассажирских карет, курсировавших между Лондоном и Батом, и владельца гостиницы «Белый Олень» в Бате — Мозеса Пиквика (ч. 49). М-р Сэмюел Пиквик путешествовал в Бат в карете своего однофамильца и останавливался в названной гостинице (гл. 31, XXXV).

б) Внешний облик м-ра Сэмюела Пиквика подсказан как Сеймуру (ч. 11, 12), так и самому Диккенсу издателем Чепменом. Во втором Предисловии (ч. 12) Диккенс сообщает, что Сеймур сделал первые рисунки к корректурным гранкам, изобразив заседание клуба и дав «удачный портрет его основателя, — последний был сделан по рассказу м-ра Эд. Чепмена о костюме и манерах некоего реального лица, с которым он часто встречался». Сам Чепмен подтверждает: «В первом наброске Сеймура Пиквик был высоким, худым человеком. Теперешний бессмертный рисунок он сделал по моему описанию одного из моих друзей, жившего в Ричмонде, полного, пожилого щеголя, который носил, несмотря на протесты дам, мышиного цвета штаны в обтяжку и черные гетры. Его имя и фамилия были Джон Фостер» [99] .

99

Джон Форстер, приводя эту цитату в составленной им биографии Диккенса, заявляет, кстати, о некотором неудовольствии по поводу совпадения своего имени и фамилии с именем и фамилией внешнего прототипа м-ра Пиквика (в английском произношении Foster и Forster почти неразличимы). Форстер послужил моделью для Даулера (см. выше) в «Записках Пиквикского клуба», а также для Подснепа в «Нашем общем друге».

в) Колюшка(gasterosteus — группы колючеперых), которую м-р Пиквик выбрал предметом своего исследования, была изучена в действительности позже предполагаемого времени действия «Записок». Трудно, однако, допустить, чтобы Диккенс не знал классического «Полного удильщика» (1653 г.) Айзека Уолтона (1593—1683), этого английского Аксакова XVII века.

Восемнадцатая глава этого замечательного произведения заканчивается следующим сообщением о колюшке: «Есть еще рыба, называемая колюшка, рыба без чешуи, но ее тело усажено многочисленными колючками. Я не знаю, где она живет зимой и на что она годится летом, — разве только на то, чтобы быть предметом ловли занимающихся ужением мальчишек и женщин, или на то, чтобы служить наживой для других хищных рыб, в особенности для форели, которая приманивается на нее, как на гольца, и даже лучше, если вы как следует насадите ее на крючок; ибо ее можно насадить так, чтобы, — так как у нее хвост вертится, как крыло ветряной мельницы, — заставить ее вертеться быстрее гольца или голопузки. Ибо, заметьте, проворное вращение колюшки или голопузки — достоинство рыбной ловли на живца. Для каковой цели всадите крючок ей в рот и выведите у хвоста и поместите на крючке так, чтобы ей удобно было вертеться, затем подвяжите ей рот к леске, и она начнет быстро вертеться и привлечет форель; если же она не будет быстро вертеться, заверните ей хвост в сторону крючка или насадите колюшку в положении несколько более согнутом или более выпрямленном на крючке, пока она не начнет вертеться быстро и так, как нужно, а тогда, нет никакого сомнения, она привлечет большую форель, залегающую в быстром потоке».

г) Пиквикистский смысл, к которому апеллирует в оправдание своего непарламентского высказывания оппонент м-ра Пиквика, м-р Блоттон из Олдгета, а за ним и сам м-р Пиквик (гл. 1), — выражение, вошедшее в общий разговорный английский язык. Однако определить точное значение его нелегко. Наиболее авторитетные английские словари (Вебстер, Чемберс, Оксфордский) дают не во всем тождественное толкование. Правильнее всего было бы, по-видимому, приписывать этому речению смысл неопределенности, уклоненияот прямого и ясного объяснения того, что кроется за тем или иным высказыванием. Во всяком случае, это речение легче поддается отрицательному определению, чем положительному: оно приложимо к словам, употребленным не в собственном, не в «серьезном» (Wyld. The Universal English Dictionary, 1932), не в общепринятом смысле, а в смысле «особенном», но таком, где сама эта «особенность» раскрытию не подлежит, остается «темной», так что в некоторых случаях это просто «эзотерический» смысл или даже бессмыслица. По-особенному интерпретирует диккенсовское выражение Форстер («Жизнь Ч. Диккенса»), когда пишет: «Добавлю только, что наблюдения Диккенса в качестве парламентского репортера не позволили ему составить себе высокое мнение о палате общин и ее героях и что он в течение всей своей жизни не упускал случая засвидетельствовать свое неуважение к тому пиквикистскому смыслу, который так часто заменяет здравый смысл в нашем законодательном учреждении». Было высказано предположение, что перебранка м-ра Пиквика с Блоттоном намекает на инцидент, имевший место в палате общин в 1823 г., когда лорд Брум назвал поведение Каннинга «самым невероятным образцом чудовищного раболепия». Каннинг объявил это ложью и не захотел взять свои слова обратно. После горячей дискуссии инцидент был исчерпан уверением Брума, что он имел в виду официальную позицию Каннинга, и заявлением последнего, что он бросил свою реплику, приняв слова противника за опорочение его личной репутации (ср. Hyamson. A Dictionary of English Phrases, 1922). Если Диккенс имел в виду этот эпизод или вообще парламентские нравы, то скорее сатиру на них можно усмотреть в пререканиях, возникших на пирушке у Боба Сойера (гл. 28, XXXII), а также в замечаниях самого автора по поводу провинциального незнакомства «леди средних лет» с парламентскими дебатами (гл. 21, XXIV).

д) Насколько Уэллер блещет цитатами, реальными и выдуманными, настолько м-р Пиквик скромен, и только один раз Диккенс бросает намек, который дает повод думать, что м-р Пиквик все же был более или менее в курсе современной ему литературы. Этот намек заключается в ссылке на «Miscellanea» Констебля (гл. 38, XLII). Арчибальд Констебль(1774—1827) — один из известнейших английских издателей, друг Вальтера Скотта, задумал в 1825 г., впервые в Англии, дешевое издание книг выпусками и сериями под общим названием «Miscellanea» («Смесь»); в серию должны были входить как новые книги, так и дешевые перепечатки старых популярных книг. Издание начало осуществляться только с января 1827 г., и в первых же выпусках оно заключало одно из путешествий известного в свое время Бэзила Холла. При небрежном отношении Диккенса к хронологии, трудно сказать, что он имеет в виду и насколько вообще это его указание конкретно.

Натэниел ПИПКИН — приходский клерк в рассказе, написанном м-ром Пиквиком на основе повествования Сэма Уэллера (гл. XVII).

Приходский клерк — одна из низших церковных должностей; он выполняет некоторые обязанности при совершении публичных церковных служб, при похоронах и пр.; в прежние времена на нем лежало руководство так называемыми «ответами» (responsarium), когда во время богослужения священник обращается ко всем с вопросами и хор и все молящиеся поют в ответ ему.