Комплекс крови
Шрифт:
— У вас есть фотографии? — наконец обратился он к дворецкому.
— Увы, — развел руками Боб. — Разве что если в бумагах лорда Родмана, которые остались в особняке… возможно, наткнешься на сокровище, когда будешь их разбирать.
Поколебавшись несколько мгновений, каждое из которых растянулось на вечность, Ларри достал бумажник и извлек оттуда маленькое фото матери.
— Это миледи? — спросил он, показывая снимок Бобу.
Дворецкий удивленно поднял брови.
— Нет, — ответил он после паузы. — Эту женщину я вижу впервые.
— Как звали миледи, Боб? Вы помните?
—
Ларри положил снимок обратно в бумажник. Теперь он понимал, что означает фраза «в одно мгновение моя личная реальность исказилась под немыслимым углом».
— Велурия Родман. До сегодняшнего дня я думал, что она приходится мне матерью.
***
— Ты сам не понимаешь, о чем просишь, Лариэль. Это называется «использование служебного положения в личных целях».
— Я же не под юбку тебе лезу!
— Хотелось бы посмотреть.
— И, кажется, я просил не использовать эту форму моего имени.
— Для существа, которое обращается ко мне с личной просьбой и всерьез уверено, что я ему помогу, ты ставишь слишком много условий.
Ларри на мгновение отнял трубку от уха и взглянул на очередь, которая выстроилась возле телефонной будки. Очередь. Возле телефонной будки. В двадцать первом веке. Мир сошел с ума?
— Если ты молчишь с укоризненным выражением лица, — вновь услышал он голос Марселы, — то напомню: я этого видеть не могу.
— Я просто хочу, чтобы ты проверила одно имя, Марси. Это займет у тебя пятнадцать минут. Ты делаешь по двадцать таких проверок на дню по просьбе шефа.
— Вот именно. По просьбе шефа. А ты предлагаешь мне заняться кое-чем личным. И шеф не обрадуется, когда об этом узнает.
— Шеф вообще не обрадуется, если узнает, во что я вляпался.
— Когда узнает, — поправила Марсела.
— Если узнает, — упрямо повторил Ларри. — Да что с тобой такое? Ты привыкла работать только за деньги?!
— А ты работаешь бесплатно? Я думала, наша жизнь от такого излечивает.
— Очень смешно. Так что, тебе заплатить?
— Нет. Уж лучше я найду все, что ты просишь, в противном случае ты от меня не отстанешь. Как зовут твою красотку?
— Девина Норвик. И она не моя.
В трубке послышался шелест клавиатуры.
— Как пишется фамилия, через «v» или через «w»?
— Понятия не имею.
— Ладно. Попробую несколько вариантов.
Один из стоявших в очереди постучал в стекло будки и красноречиво кивнул на свои наручные часы. В ответ Ларри поднял указательный палец, чертыхнулся, вспомнив, что он не в Италии, и ограничился вежливой улыбкой.
— Ничего нет, — сказала Марсела. — Более глубокий поиск может дать результаты. Займусь через пару дней, работы полно. Что за дама?
— Подруга отца, — уклончиво ответил Ларри.
— Это связано с его смертью?
— Нет. Со мной. Похоже, эта женщина — моя настоящая мать.
— Не уверена, что хочу знать подробности. Как с тобой связаться?
Ларри продиктовал телефонный номер в квартире, которую он снимал в Треверберге, и, повесив трубку, вышел из стеклянной будки в объятия городского шума. Балконы домов над его головой находились так близко, что владельцы квартир при желании могли бы навещать соседей в буквальном смысле этих слов напрямую. Судя по публике, попадавшейся ему навстречу, в этом районе жили, в основном, студенты университета имени Уильяма Тревера и молодые люди, трудившиеся на низкооплачиваемых работах. Возле маленьких магазинчиков сидели юноши и девушки в джинсах и измятых рубашках, передававшие друг другу бутылки пива и сигареты. Уличные художники продавали свои картины, а между делом рисовали, не обращая внимания на прохожих. Худые коты рылись в переполненных мусорных баках в поисках пищи.
Улочки были такими узкими, что машина здесь не протиснулась бы, зато мотороллеры и велосипеды, любимый транспорт студентов — очень даже. Ларри надел солнцезащитные очки, спрятал руки в карманы и побрел в направлении одной из центральных улиц. Или следовало прогуляться до ближайшей станции метро?
— Самый вкусный сок в новой половине Треверберга! — зазывал покупателей темноволосый юноша, который вряд ли закончил старшую школу — и вряд ли закончит ее, потому что, судя по его ободранной одежде, сделает выбор в пользу работы на полную ставку. — Свежие лимоны, апельсины и гранаты!
— Самые модные сумки! — увещевала помятая дама в кожаных брюках и явно тесной для ее бюста майке, указывая на товар, который никогда не лежал рядом с чем-то модным.
— Пачку красного «Marlboro», пожалуйста, — обратился Ларри к хозяину одного из маленьких магазинчиков, протягивая кредитную карту.
— Только наличные, сэр, — покачал головой продавец, вычищая из зубов остатки только что съеденной шаурмы при помощи зубочистки. — Аппарат для кредитных карт не работает вот уже с неделю. Только два слова — спальный район.
— Возьмите, — раздалось за спиной у Ларри. — Сдачу оставьте себе.
Терри Нур протянула продавцу купюру, и тот бросил на покрытый прозрачным пластиком стол пачку сигарет.
— Вообще-то я мог бы снять деньги в банке, — заметил Ларри, когда они с дочерью Филиппа Хобарта вышли на улицу.
— Серьезно? А ты знаешь, где тут ближайший банк? — спросила она, опуская на нос очки с фиолетовыми стеклами. — На машине ехать минут сорок в лучшем случае. А ты, как я вижу, без колес. Кто тебя подбросил до города? Помощница Боба?
Он снял полиэтилен с пачки и похлопал себя по карманам джинсов в поисках зажигалки.
— Вы за мной следите, мэм? Или это все моя подписка о невыезде?
— Ты был последним, кто видел Юджина живым. Не то чтобы я отличалась мнительностью, но решила навести справки.
Ларри закурил и посмотрел на вампиршу поверх очков.
— Узнала что-нибудь любопытное?
— Я узнала много любопытного. Твое имя связывают со смертью Джулиано Бертони, Фриды Леконт и Стефана Савара. Ты работаешь на человека, чье имя находится на первом месте в списке самых разыскиваемых кибер-преступников по версии Интерпола. Яды, психотропные препараты, взрывчатые вещества[1]. Так вот чем занимается сын великого Альберта Родмана? Убивает криминальных авторитетов и помогает торговцу чужими секретами реализовывать гениальные планы?