Конан из Киммерии

Говард Роберт Ирвин

8

Жазмина безумно испугана

Жазмина едва успела вскрикнуть, когда почувствовала, что алый омут втягивает ее, с поразительной силой отрывая от киммерийца. В тот миг у нее перехватило дыхание. Страшная воздушная волна оглушила ее, ослепила, отняла язык и слух. Она едва соображала, что очутилась где-то высоко и летит с ошеломляющей скоростью. У нее было ощущение, что она сошла с ума, а потом у нее закружилась голова, и она потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, еще было живо воспоминание о перенесенном, она громко вскрикнула и вскинула руки, словно защищаясь от падения. Ее пальцы сжали мягкую ткань, и девушка почувствовала глубокое облегчение, огляделась вокруг.

Она лежала на подиуме, покрытом черным бархатом, в огромной мрачной комнате со стенами, увешанными темными гобеленами, на которых с поразительной достоверностью были изображены извивающиеся тела драконов. Высокий свод комнаты тонул в густом полумраке, а тени, залегшие в углах, создавали ощущение зловещего ужаса. На первый взгляд казалось, что здесь нет окон и дверей или что они скрыты за этими кошмарными гобеленами. Жаз-мина не могла понять, откуда сочится слабый свет, позволяющий увидеть все подробности. Огромная комната была царством тайн, теней и мрачных углов, из которых, казалось, полз неясный душащий страх.

Наконец Жазмина увидела что-то принадлежащее к живому миру. В нескольких футах от нее, на втором, чуть меньшего размера возвышении, сидел со скрещенными ногами мужчина, задумчиво поглядывая на нее. Длинная тога из черного бархата, шитого золотом, окутывала его. Руки его были скрыты рукавами одеяния, на голове — бархатная шапка. Его лицо было спокойным, кротким и довольно привлекательным, глаза — блестящими и вместе с тем как бы немного затуманенными. Он с каменным выражением лица приглядывался к Жазмине и совсем никак не отреагировал на то, что она пришла в себя.

Жазмина ощутила, что у нее по телу побежали мурашки от страха. Оперлась на локти и посмотрела на незнакомца.

— Кто ты? — спросила она. Ее голос звучал неуверенно и беспомощно.

— Я — властелин Имша, — ответил человек глубоким, звучным голосом, напоминающим спокойные удары колоколов храма.

— Зачем ты меня сюда доставил? — спросила она.

— Разве ты не искала меня?

— Если ты — один из Черных Колдунов, то да! — дерзко ответила она, убежденная, что он и так читает ее мысли.

Человек тихо засмеялся, а у Жазмины снова по телу побежали мурашки.

— Ты хотела направить детей гор против Колдунов Имша! — рассмеялся он. — Я вижу это в твоих мыслях, княжна. Твой слабый человеческий рассудок переполняют смешные мечты о мести!

— Вы убили моего брата! — В голосе Деви растущий гнев боролся со страхом. Она сжала кулаки и окаменела от злости. — Зачем вы это сделали? Он вам не причинил никакого вреда. Жрецы говорят, что Колдуны Имша выше человеческих дел. Зачем вы убили короля Вендии?

— Как может простой смертный понять мотивы колдунов? — холодно ответил властелин. — Мои аколиты в храмах Турана, приобретшие власть над жрецами Тарима, настаивали, чтоб я действовал на пользу короля Ездигерда. По определенным причинам я согласился на это. Как я должен объяснять причины, побудившие меня к этому, чтоб ты поняла их своим слабым умом? Все равно не поймешь.

— Я понимаю одно: мой брат мертв! — выкрикнула Жазмина с болью и ненавистью. Она поднялась на колени и пронизывала его взглядом широко открытых глаз, как пантера, приготовившись к прыжку.

— Так пожелал Ездигерд, — холодно согласился ее собеседник. — Мой временный каприз поддержал его притязания.

— Ездигерд твой вассал? — Жазмина пробовала скрыть охватившие ее чувства. Она только что наткнулась коленом на что-то твердое и симметричное, скрытое под складками бархата. Незаметно переменила позу и засунула руку под покрывало.

— Разве пес, сжирающий объедки под стеной храма, может быть вассалом бога? — ответил владыка.

Казалось, он не видит незаметных движений девушки. Под складками покрывала ее рука тем временем нашарила что-то, что казалось ей рукояткой стилета. Жазмина наклонила голову, чтобы скрыть блеск торжества в глазах.

— Но хватит с меня Ездигерда, — сказал властелин. — Я нашел себе лучшее развлечение… Ха!

Жазмина прыгнула, как кошка, с диким криком, стараясь нанести убийственный удар. Вдруг она споткнулась и упала на пол, прильнула к нему, глядя на человека, который чуть было не стал ее жертвой. Тот сидел на подиуме, даже не шевелился, с его лица не сходила загадочная улыбка. Жазмина подняла дрожащую руку и взглянула на нее широко раскрытыми глазами. В ее руке был не стилет, а цветок золотого лотоса с помятыми лепестками и сломанным стеблем.

Она отшвырнула лотос, словно это была ядовитая змея, и на коленях отползла от колдуна. Вернулась на свой подиум, не без основания полагая, что это больше подходит княжне, нежели ползание по полу у ног чернокнижника. Взглянула на него с ужасом, ожидая его реакции.

Но властелин не шелохнулся.

— Вся материя одинакова для того, кто располагает ключами от врат Космоса, — загадочно изрек он. — Для сведущих в Искусстве нет вещей неизменных. По его воле в неземных садах зацветает сталь или цветок сверкает острием меча в лунном свете.

— Ты демон! — всхлипнула она.

— Нет! — засмеялся он. — Я родился на этой планете очень давно. Когда-то был обычным человеком, и на протяжении долгих тысячелетий служения Искусству я не утратил всех признаков человеческого. А человек, углубившийся в Черное Искусство, сильнее демона. Я человек, но царю над демонами. Ты видела Властелинов из Черного Круга, и если бы я сказал тебе, из каких отдаленных королевств я призвал их и от какой судьбы охраняет их мой заколдованный кристалл и золотые змеи, ты потеряла бы рассудок от ужаса. И только я один — их господин. Мой глупый Хемса мечтал о величии — бедный глупец, разбивающий ворота и переносящийся вместе со своей любовницей по воздуху с вершины на вершину! Но если бы я его не убил, в один прекрасный день он смог бы стать таким же могучим, как и я.