Концепции современного востоковедения
Шрифт:
Дискретность Образа мира в современной исторической науке приводит к тому, что многие историки предпочитают говорить не о единой истории, а о множественности историй. Отбрасывая в сторону линейность исторического подхода, они полагают, что исторический процесс характеризуется разрывами и разновременностью. В этом остро проявляется кризис «историчества». Среди современных философов, обосновывающих эту точку зрения, указывают Мишеля Фуко и Франсуа Шатле.
В заключение отметим особую позицию, которую занимает в области современного исторического знания французская Школа «Анналов» 204 . Отказавшись от тезиса о том, что история учит ценностям (как правило, локальным), ее представители видят своей задачей создание целостного исторического Образа мира – своего рода «тотальную историю».
Согласно мнению одного из мэтров этой школы Люсьена Февра, «история-повествование» сменяется в Школе «Анналов» «историей-проблемой». Школа «Анналов» радикально изменила предмет рассмотрения ученого-историка, в который вошли не только политика, законодательство, экономика, военное дело, идеология, но и история ценностей, повседневная жизнь, «историческое
204
Школа «Анналов» (фр. 'Ecole des Annales), также «Новая историческая наука» (фр. La Nouvelle Histoire) – историческое направление, основанное Люсьеном Февром и Марком Блоком. Эта историческая школа, формировавшееся вокруг журнала «Анналы» (1929–1939), оказала значительное влияние на формирование мировой исторической науки.
Школа «Анналов» является одним из самых ярких примеров метода междисциплинарных исследований. Ее сторонники ясно демонстрируют понимание системной сущности истории человечества, которая лежит в основе концепции Образа мира. Фернан Бродель, в частности, отмечал, что приблизительно в одно и то же время Китай и Индия, вероятнее всего, развивались в одном ритме с Западом, как будто бы все человечество находилось в тисках первичной космической силы, предопределяющей его судьбу. Синхронность становится очевидна для XVIII в., более чем вероятна в XVI в., и можно смело предположить ее наличие в XIII в. на пространстве от Франции и до монгольской державы в Китае 205 .
205
Капица С. П. Парадоксы роста. Законы развития человечества. М., 2010. С. 63.
Адепты Школы «Анналов» хотят сделать историю центром гуманитарных и общественных наук. Происходит ее превращение в своего рода школу исторической антропологии. Только такая история, по мнению Л. Февра, М. Блока, Ж. Ле Гоффа, Ф. Броделя, а также их современных продолжателей, способна быть «тотальной наукой», которая может справиться с децентрализацией и распадом Образа мира в современном историческом сознании.
Сходной позиции придерживался немецкий психолог и философ Карл Ясперс 206 , который еще в 1948 г. призвал к «целостному взгляду» на мировую историю. Он отмечал, что лишь история человечества в целом может дать масштаб для понимания того, что происходит в настоящее время 207 . В 1972 г. академик Николай Иосифович Конрад также указывал, «что история человечества есть история именно всего человечества, а не отдельных изолированных народов и стран» 208 . По существу, перед современной историей стоит важная этическая задача преодоления «концептуальной скованности» границами стран. Не порывая с историей Человека, современная историческая мысль приступает к созданию истории Человечества с присущими этой истории новыми идентичностями и глобальной миросистемной образностью.
206
Немецкий философ и психолог Карл Ясперс (1883–1969) предполагал единое происхождение человечества и единую историю культуры.
207
Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.
208
Конрад Н. И. Запад и Восток. М., 1972.
Сегодня историческая наука стоит на пороге эволюционного преобразования. И осознание того, что историческая наука – прежде всего история мысли, а уже потом история событий, т. е. политическая история, сближает ее с естественными науками, для которых научный факт – подтверждение научной мысли. Воспроизвести историческое событие вторично в принципе невозможно, а возможность воспроизводства подобного – результат исторического исследования и ознакомления с ним практических политиков.
Современная историческая наука переживает этап методологического самообновления, которое происходит в ментальном пространстве, схожем с аналогичными естественнонаучными процессами. При этом важнее всего не пытаться сводить историю к униформизму естествознания, игнорируя исторический дух, как это делает патологоанатом, изучая бездыханное тело, даже не помышляя о воскрешении. История – это ментальная данность, где субъектно-объектные отношения наименее всего выражены и трудноразличимы, но от этого история не становится нематериальной. Напротив, историческая интерпретация порой оказывается столь же материальной, как и описываемая историком историческая данность. Майкл Оукшотт утверждал, что историк оказывается историком именно потому, что осмысленно делает философскую ошибку, принимая настоящее за прошлое. На самом деле, история как наука не является формой исторического опыта, но является интегральной частью исторического опыта, включенной в исторический опыт.
Универсальный закон исторической памяти побуждает искать основу настоящего в прошлом. Представьте себе во всех отношения успешного человека, который вдруг узнает, что он подкидыш, и вся история его жизни – обман. Такой человек в момент теряет значительный сегмент своего настоящего – семейные, этнические, религиозные, гражданские корни. Он начинает жить жизнью подкидыша, хотя в его естественной биологической жизни ничего не изменилось, просто изменились его мысли о прошлом. До какой же степени мысли о прошлом могут расстроить наши представления о настоящем? До такой степени, что нам придется искать утешение в будущем, которое, как и настоящее, непосредственным образом связано с прошлым: мы думаем о будущем категориями прошлого, пережитого и известного. Исторический Образ мира, основанный на опыте прошлого, это и есть историческое понимание будущего. Вклад истории в образование современного гуманитарного научного Образа мира – это прежде всего вклад в эволюцию исторически обусловленного феномена этики и исторического аспекта идентичности.
Сегодня приходится слышать, что историческая память – важный компонент личной идентичности – приобретает «внеисторический характер», поскольку история утратила интерпретационную монолитность, пытаясь сохранить безусловную верность фактологической правде. Иными словами, одно и то же событие в прошлом может оцениваться разными людьми совершенно неодинаково. Получается, что каждый, считающий себя историком, творит собственную историю, а историй может быть столько же, сколько и историков. Если каждый историк начнет молиться собственному историческому идолу, то такой разгул исторического язычества вполне способен оказаться угрозой общечеловеческой идентичности. В нашем понимании исторические суждения не должны носить оценочный характер. Историк обязан признать, что в подлинной, реальной истории нет однозначных упадочных явлений, как нет и однозначных триумфальных эпох. Каждый упадок и каждый расцвет – это и умирание, и возникновение чего-то, и только собственные недостатки историка, частично просто связанные с его неосведомленностью, а частично – с его чрезмерной озабоченностью проблемами собственной практической жизни, мешают ему видеть двойную природу, одновременно творческую и разрушительную любого исторического процесса 209 .
209
Коллингвуд Р. Дж. Указ. соч. С. 158.
Историческая память в контексте Образа мира – это продукт исторического знания, нацеленного на позитивное мировосприятие, т. е. устремленное в будущее. Мировая история начинается с банального факта существования Мира как данности, требующей исторической интерпретации и входящей в состав всех уровней самосознания. Современная историческая интерпретация Образа мира – новая парадигма исторического знания, положенная в основу глобального исторического образования. Суть новой парадигмы в том, что досадный для большинства стран Азии и Африки двухвековой период полного господства европейского «историчества» завершился. Современный исторический Образ мира предположительно должен быть узнаваем и воспринимаем одновременно в Париже и Лондоне, Москве и Пекине, Дели и Эр-Рияде. Для этого стандартный курс истории следовало бы начинать с поиска исторической синхронии, в основу которой могут быть положены исторические блоки: дальневосточный (китайский), южноазиат-ский (индостанский), расширенный ближневосточный и североафриканский (доисламский и исламский), европейский и послеколумбовый американский. Наряду с базовым общедоступным историческим знанием возникает периферический круг исторического знания, включающий сегменты: североевразийский, японско-австралийский, африканский, доколумбовый американский, латиноамериканский и некоторые другие. Решение этой задачи по силам научному тандему истории и востоковедения. Актуальность перспективного взгляда в будущее человечества с помощью его собственного исторического образа открывает перед историческим знанием принципиально новые возможности: увеличивать длительность комфортно переживаемого настоящего не только за счет изучаемого прошлого, но и за счет предсказуемого будущего. Важнейший промежуточный этап на пути формирования исторического Образа мира – формирование адекватных этому образу исторически обоснованных форм самосознания или идентичности 210 , что позволит распознать принципиальную взаимозависимость наших отношений внутри бинарной оппозиции «Мы – Другие».
210
Под идентичностью понимается временная стабилизация чувства себя или группы, которая формируется действующим историческим временем и пространством в развивающихся экономике, политике и культуре. (Об этом см.: Сюни Р. Г. Конструируя примордиализм: старые истории для новых наций // Антропология социальных перемен: Сб. ст. М., 2011. С. 55.)
Востоковедение и история (Ближний Восток)
«История – наука о людях во времени»; «Неоспоримая прелесть истории достойна сама по себе привлечь наше внимание…»
В остоковедение – комплексная наука, в основании которой лежит опирающееся на знание восточных языков и источников изучение культуры, истории, традиционного хозяйства и права, традиционных социальных и политических институтов Азии и Африки. (Изучение соответствующих аспектов жизни народов африканского континента, прежде всего стран так называемой Черной Африки, принято сегодня относить к особой ветви социальных и гуманитарных дисциплин, объединенных понятием «африканистика».)
211
Выражаю благодарность проф. Р. В. Светлову, чьи ценные рекомендации и замечания философа об истории позволили придать этому исследованию его нынешнюю форму.
Исходя из приведенного выше несколько тяжеловесного определения, главный объект востоковедного исследования можно вкратце определить как «языки и традиции Востока». Принимая Восток как «феномен культурно-исторический», авторы недавно изданного труда «Введение в востоковедение» рассматривают его в качестве «фундамента формирования культурной, социально-психологической и иной специфики, которая выделяет Восток как особый культурно-исторический ареал», традиционализм 212 .
212
Касевич В. Б. Востоковедение как комплексная наука // Введение в востоковедение: Общий курс / Под ред. Е. И. Зеленева и В. Б. Касевича. СПб., 2011. С. 16.