Конец эпохи Эдо
Шрифт:
– Заметил, да, нам идти до соседнего дома, не волнуйся, не промокнешь…– Нобуюки немного потрясывало.
Идти действительно было всего-то ничего, нужный ему сосед жил через два дома. Однако сказать, что эта была обыденная приятная прогулка, было нельзя. Не смотря на заверения Нобуюки, я промок до нитки. Зайдя под вытянутый широкий козырек Нобуюки попросил меня, его подождать. Он дошел до двери и стал лупить в нее кулаком, дом был окутан мраком, как и впрочем, вся улица, только частые вспышки молнии на мгновение освещали Одай. Нобуюки все продолжал упорно стучать кулаком.
– Там нет никого, или спят все…– Усталым сонным голосом донимал его я.
– Ну уж нет, он дома, этот сукин сын мне дверь откроет!
– Будешь ломиться, даже если придется стоять до утра? Ты так дверь выбьешь…– Саркастично замечал я.
–Буду!… – Да уж, однозначно.
– Ты только что утверждал, будто хочешь жизнь наладить, и вот поглядите на него, в ночи ломится в дом, клянчить выпивку.
– Твоих советов мне только не хватало, успею еще все исправить. Не пищи над ухом, проваливай лучше обратно.
Из дома стал доносится грохот, со второго этажа на первый плавно двигался маленький красный огонек.
Дверь щелкнула, видно убрали задвижку, из дома высунулось недовольное лицо с большими черными кругами под парой усталых, презрительно таращащихся глаз.
– Кого тут черти носят, чего надо? …– Злобно хриплым голосом разнеслось по двору.
– А, ты, на кой черт приперся посреди ночи, за долгом что ли, до утра подождать не могло. Гляжу уже хорошенький, тогда понятно. Приходи утром, или я сам зайду, занесу, сейчас буду копошиться детей разбужу… – Сосед стал медленно затворять дверь, заметив это Нобуюки подставил ногу, не позволив ему это сделать.
– Чего это ты, вот только театр не устраивай мне тут…– Сосед пнул по ноге нежеланного гостя, но она совсем не сдвинулась, продолжая блокировать дверь.
– Напасть не иначе, то число дежурств увеличили, теперь вот выдалась свободная ночка, так и думал, что ничего не выйдет. Дайте хоть немного покоя, сволочи. Выметайся со двора, говорю, не буду сейчас по дому шаркать, утром принесу. Дай выспаться изверг, завтра опять дежурить, когда уже эти обозы чертовы уедут, ну, убери ногу, не зли меня…– Полушепотом распалялся сонный сосед.
– Вынеси две бутылки, я тебе долг прощу.
– Весь!?!… – Громко взвизгнул сосед, от неожиданности прикрыв рот руками.
– Кто может подтвердить? Я тебе выпившему на слово не поверю.
– Хидээки, ты там не ушел еще, подойди родной ты мой… – Чересчур любезно звал меня наладчик собственной жизни.
– Вот, он подтвердит, даешь мне две бутылочки, а то тебе весь долг прощаю.
– А это кто вообще такой?… – Сосед с любопытством разглядывал меня всего от макушки до пят.
– Это монах, он сейчас у нас остановился
– Да, что то слышал такое…– Почесывая коленку, отвечал щурящийся сосед.
– То, что монах вижу, а какие гарантии, что он завтра не сбежит, по своим делам монашеским. Чем он вообще в нашем городке промышляет?
– Подойди, чего там трешься поодаль…– Подзывал меня крайне недоверчивый мужичок.
– Я перепись провожу…– Уже сам не веря, что я ее провожу, пробубнил я
– Перепись, хмм, а полезней занятий не нашлось? …– Почему все так и норовят указать на нелепость этой переписи, нельзя что ли просто промолчать, кивнуть и забыть. Сам знаю, что в ней никакого толку, хотел мир посмотреть, а тут она камнем висит, одни проблемы от нее.
– Ручаешься за своего приятеля? …– Недоверчиво спрашивал меня беспокойный сосед. Такое чувство, что речь не о двух бутылках, а пожизненном рабстве, ему еще и долг обещают простить, вот ж ведь жадина. Нобуюки смотрел на меня грустными глазами голодного пса, ожидая одного слова – ручаюсь.
– Да, ручаюсь.
– Ну и ладненько, сейчас вынесу, они у меня тут рядом лежат, припрятал, чтобы жена не видела… – Нобуюки убрал ногу.
– Хорошо, что согласился, я бы ему все крыльцо «облил» и дверь оторвал…– Шипел Нобуюки, завороженно глядящий в узкий дверной зазор.
Наконец сосед вернулся с двумя белыми бутылками в руках. Вышел на крыльцо и протянул их мне.
– Возьми, этот неуклюжий, я его знаю, разобьет еще по пути, снова ломиться будет.
Одну я взял в руку, другую запихнул во внутренний карман кимоно.
Дверь за нашей спиной глухо затворилась. Обратный путь был еще менее приятным, алкоголь сильно ударил в голову Нобуюки, он хоть и держался на ногах, постоянно скользил на размоченной, не успевшей высохнуть земле, пару раз чуть не упал. Я закрыл свой практически бесполезный дырявый зонт, взял его руку и закинул себе на шею.
– Сам дойду! …– Рявкнул он, агрессивно оттолкнув.
В окне второго этажа горел свет, стало быть Юко не спала, он тоже это заметил, шел по двору скрипя зубами. Странно, на первом этаже было куда светлее, чем я запомнил, да нет, определенно, должно быть заботливая Юко принесла еще свечей. Нет, на нее не похоже, уходя мы не оставляли такого бардака, да и ей все раскидывать ни к чему. Стол был перевернут, пол закидан мятой, скомканной одеждой, полки всех комодов опустошены, содержимое повсеместно разбросано тут и там. Под ногами отчетливо виднелись свежие следы сапог, сдобренные широким слоем липкой уличной грязи.
Осторожно поставив на пол обе бутылки, я стал осматриваться. Грязевые следы были хаотично разбросаны по всему этажу. Вооружившись длинной свечой, я стал на цыпочках ходить по комнатам в поисках ночного гостя. Центр первого этажа был отправной точкой, все линии расходились отсюда, один виток вел в комнату с чистым бельем, где по утрам Мэйко гладила и складывала, стираные спальные принадлежности и одежду. Всё на полу, но никого нет. В кладовке, тоже самое, валяется все, метлы, грабли, и ржавый самодельный капкан. В лесах вокруг нашего храма мы находили похожие, их ставили на волков, но получилось так, что капканов стало больше чем волков, Ясуо говорил, что скоро этот зверь окончательно вымрет. Нобуюки не торопится мне помогать, сидит в проходе и пьет прямо из бутылки, тихо бубня себе под нос. Осталась последняя комната, в которой мне еще не доводилось побывать, кабинет отца Юко и Кэтсу, господина Нодо. Кабинет располагался так, что в него не падал бледный пульсирующий свет из зала, все приходилось освещать исключительно свечей. Отодвинув дверь, мой взор столкнулся с массивным шкафом, достающим аж до самого потолка. Слева был стол, заваленный кучей бумаг, под столом бумаг лежало не меньше. По центру в этом хаосе лежала карикатура, на которой изображен, чужестранец с большим крестом на шее, поедающий японского ребенка на обратной стороне название – «Голландский завтрак». На краю стола, валялся растрепанный кисет для табака из высококлассной дубленой кожи, уверен, когда он был новым, вызывал неподдельную зависть. На стене висела схематичная карта, с линиями и обозначениями, внизу есть подпись, я поднес свечу, оказалось слишком близко, поджег край карты, испугавшись, резко затушил ладонью, хорошо, что хозяина нет, мне бы наверно досталось. Первая надпись гласит – «Битва при Анэгаве» вторая написана другим почерком – «Мы не забудем». Дела, в кабинете тоже никого, надо посмотреть на втором этаже, к тому же мне не по себе от этого места.