Конец лета (др. перевод)
Шрифт:
Дина поспешила в галерею к одиннадцати, надев шелковый костюм кремовых тонов и шелковую блузку цвета слоновой кости. Ее туфли и сумка были одного светло-серого тона. На ней было жемчужное ожерелье ее матери и серьги, подаренные Беном накануне выставки. Возможный покупатель, месье Жюно, был очарован. Он проделал всю необходимую работу, связанную с покупкой, и ликовал от радости. Он приобрел не одно из ее полотен, а два самых лучших. Она и Бен весело пожали друг другу руки после его ухода. Сумма от продажи картин составила около восьми тысяч долларов,
— Что ты собираешься с ними делать? — Бен с любопытством посмотрел на нее. Она пребывала в состоянии блаженства, разглядывая чек.
— Стану независимой, — вдруг сказала она, вспомнив о том, что заявил ей Марк в канун отъезда. По его мнению, это была одна из причин, почему она по-прежнему рисовала: чтобы стать независимой, если у нее снова возникнет в этом необходимость. Возможно, он был прав. Конечно, это была не единственная причина, но сама мысль о том, что у нее есть нечто, заработанное ею самой, придавала новизну ее ощущениям.
— Хочешь доказать свою независимость и пригласить меня на ленч? — Бен смотрел на нее с восхищенной улыбкой; и хотя она выглядела необыкновенно очаровательной, он увидел по ее глазам, что с ней было что-то не так.
— Ну так как же? Насчет ленча? — Он просто умирал от желания пойти с ней куда-нибудь, быть только с ней, отвезти ее домой, остаться с ней вдвоем, насладиться каждой минутой радости, которая все еще была у них. Это стало наваждением. Но она покачала головой.
— Мне бы очень хотелось. Но я не могу. У меня ленч с Ким.
— Черт возьми. Хорошо, я не прошу тебя отменять его. Но сегодня после пяти, мадам, вы принадлежите мне целиком.
— Хорошо, сэр. — Она радостно посмотрела на него.
— Обещаешь?
— Это обещание очень легко выполнить.
— Тогда до встречи.
Он проводил ее до выхода из галереи, запечатлев небольшой джентльменский поцелуй на щеке, и не отрывал взгляда от нее, пока она не подошла к своему «ягуару» на противоположной стороне улицы. Она была такой элегантной. И она была его. Он возвратился обратно с улыбкой гордости на лице.
— Итак, как себя чувствует мой любимый художник сегодня? Новая Мэри Кассат. — Ким широко улыбнулась, пока Дина усаживалась на стул. Они встретились, как обычно, в ресторане «Трейдер Вик». Прошло почти два месяца, как Дина была здесь в последний раз.
— Ты не поверишь, но мы только что продали этим утром еще две картины.
— Я верю. Слава Богу. Томпсон нашел твое уязвимое место. Я думала, что мне никогда не дожить до того дня, когда ты сдашься. — Но она также понимала, что это произошло в значительной степени благодаря отсутствию Марка. Дина никогда бы не согласилась выставить работы, если бы Марк с его способностью к противодействию был бы здесь. — В любом случае я так рада, что ты решилась. Давно пора это было сделать. — Ким подозвала официанта и заказала шампанское, несмотря
Дина рассмеялась в душе. Даже более, чем один, о котором знала Ким.
— Итак, кроме того, что ты теперь известная художница, что еще у тебя нового? — Ким не спускала глаз с Дины, но та лишь улыбнулась в ответ. — Ты напоминаешь кошку, которая только что проглотила канарейку.
— Не понимаю почему.
— Чушь! Я подумала, может быть, я знаю почему. — Она заметила кое-что в тот вечер на выставке картин Дины, но вначале не была уверена в этом до конца. — Ну что ж, либо ты мне все расскажешь, либо я умру в ожидании.
— Означает ли это, что у меня есть выбор?
— Забудь про это. Давай-ка, Дина, будь добра… рассказывай.
Ким подтрунивала над ней, но Дина неожиданно сделалась серьезной.
— Ты говоришь так, будто уже знаешь. Иисус, я только надеюсь, что это не столь очевидно для всех.
— Конечно, нет. Я вдруг не могла не удивиться в тот вечер. На открытии выставки. И я не думаю, что кто-либо еще заметил. — Наконец обе встретились взглядами, и Дина помолчала какое-то время.
— Он удивительный, не похожий ни на кого, Ким. И я люблю его. Очень.
Ким медленно вздохнула и подождала.
— Он кажется очень славным человеком. Это серьезно? — спросила она. Дина кивнула, и Ким сделала глоток из бокала с шампанским.
— Мне бы хотелось ответить, что я не знаю. Но я действительно знаю. — Глаза ее наполнились слезами. — Я должна вернуться к Марку. Бен знает это. Я не могу все начать снова, Ким. Не могу. Я слишком стара для этого. Мне почти сорок, и… — голос ее был еле слышен. — Я живу с Марком. Я всегда его любила. И… и еще есть Пилар. — Дина не могла продолжать. Слезы застилали ей глаза, и ей пришлось высморкать нос.
Ким так хотелось обнять ее и найти какое-либо решение мгновенно. Но они обе знали, что такого решения нет и быть не может.
— И нет никакого выхода? — Дина покачала головой. — А как себя чувствует Бен?
Дина глубоко вздохнула.
— В таком же состоянии панического отчаяния, что и я. Но я не могу обо всем забыть и начать все снова. Я не могу… — В ее голосе прозвучала такая безнадежность, когда она прошептала: — Я слишком стара.
— Если это то, что тебя останавливает, то ты знаешь, черт возьми, что это не так. Какого дьявола, женщины перестраивают свою жизнь и в шестьдесят лет, когда у них умирают мужья. В тридцать семь надо быть ненормальной, чтобы отказаться от того, что ты действительно хочешь.
— Но это нехорошо. И я правда слишком стара, черт подери, Ким. Ради всего святого, он еще хочет иметь детей, а у меня почти взрослая дочь.
— Тем больше для этого оснований. Пилар не будет с вами всегда. Если ты хочешь еще детей, сейчас — самое подходящее время.
— Ты так же безумна, как и он. — Дина попыталась улыбнуться, но тема беседы не располагала к этому. Она чувствовала себя так, как если бы эти последние две недели исчезали у нее на глазах.
— Ты счастлива с Беном, Дина?