Конец заблуждениям
Шрифт:
– Нет, сейчас я не с ней, но в течение последних шести лет был. Мне кажется, я немного знаю Джину.
Грэм сделал паузу, возможно, понимая, что Дункан прав, а затем со вздохом произнес:
– Как бы то ни было. Вы подпишете бумаги? Я пришел лишь за этим.
Грэм снова протянул листы, и на этот раз Дункан принял их.
– Хорошо, тогда я просмотрю их и перезвоню вам. Такой вариант устроит?
Грэм выглядел недовольным.
– Почему не сейчас?
– Я ничего не подписываю, не проверив это со своим адвокатом.
У Дункана не было адвоката, но именно так люди поступали в подобных случаях – консультировались
– Не знаю, зачем вам нужен адвокат, если только дело не в деньгах. Ее отец, возможно, захочет организовать что-нибудь для вас. Небольшую финансовую поддержку.
– Ради бога, мне не нужны их деньги! – сам того не желая огрызнулся Дункан, но это было действительно перебором. Неужели мистер Рейнхольд выставил его таким отчаявшимся? Грэм поспешил извиниться:
– Да, конечно, я не сомневаюсь. Я ни в коем случае не подразумевал…
– Успокойтесь.
Дункан встал и приветливо протянул руку, думая, что лучше закончить встречу прямо сейчас, пока настроение не испорчено окончательно и он находится на высоте. Он чувствовал, что держит ситуацию под контролем – не только потому, что он не сделал того, чего хотел Грэм, но и потому, что заметил ненадежность связи этого человека с Джиной. Грэм провернул это дело самостоятельно, а значит, развод не обязательно был тем, чего хотела сама Джина. По крайней мере, такая вероятность существовала.
В начале следующей недели Грэм позвонил, чтобы спросить, встречался ли Дункан со своим адвокатом. Тот ответил, что нет, и когда Грэм позвонил снова, сказал, что документы, похоже, потеряны. Грэм предложил прислать еще один экземпляр. Еще несколько недель Дункан избегал его, утверждая, что все еще ждет своего адвоката, пока Грэм не пригрозил снова появиться в его доме. Через две недели он уезжал с Джиной в Европу, где надеялся сделать предложение.
– Куда именно в Европу? – спросил Дункан, объяснив, что у него самого намечается там несколько встреч. Его хороший друг Блейк переехал в Лондон, и он отправится к нему на собеседование по поводу работы в его лондонской рекламной фирме. – Для их музыкального отдела. Мой друг уже некоторое время зовет меня.
– Очень жаль, но мы будем в Германии, – ответил Грэм.
– Хорошо, если мой адвокат не разберется с вопросом до вашего отъезда, я приеду в Германию и доставлю бумаги сам.
– Зачем вам это? – Даже Грэм начал что-то подозревать. – Слишком много телодвижений.
– Ну, я доставил вам много неприятностей, не так ли? Кажется, это меньшее, что я могу сделать.
Неделю спустя, когда Грэм объявил, что уезжает в Берлин, он сообщил Дункану контакты: «Отель де Рим. Рядом с Потсдамской площадью».
Тем временем Дункан дал Грэму название отеля в Лондоне, хотя на самом деле у него не было намерения посещать Лондон и номер он не бронировал. Однако он предположил, что Грэм не потрудится проверить, и оказался прав. Дункан чувствовал себя виноватым из-за того, что лгал таким образом, но он сказал себе, что не так уж обманывает Грэма, что он даст мужчине то, чего он жаждет, и наконец подпишет бумаги, если окажется, что Джина тоже этого хочет.
Но сперва он обязан узнать: хочет ли этого Джина?
Он разработал план. Для начала сказал Грэму, что маршрут его путешествия со стыковочным рейсом пролегает через Франкфурт, а не через
Прибыв в отель, Дункан спросил о Грэме на стойке регистрации, дабы убедиться, что мужчина действительно уехал.
– Мистер Бонафер уехал этим утром.
– О, как жаль! Деловая встреча в последнюю минуту, полагаю. Он предупреждал, что такое может случиться.
– Вы его друг?
– Его и Джины Рейнхольд. Мы вместе учились в колледже. Вероятно, она уехала с ним?
– Не знаю, сэр. Я могу позвонить в ее комнату, если вы назовете свое имя.
– Спасибо, да.
Вместо своего имени он назвал имя хореографа, который нанял его сочинять музыку для своего первого шоу, – одноклассника, который свел его с Джиной. Портье опустил трубку.
– Мисс Рейнхольд говорит, что сейчас спустится.
Дункан ждал, расхаживая по фойе, а затем заставил себя сесть в большое кожаное кресло лицом к лифтовому холлу. Наконец открылся лифт, Джина вышла и начала искать глазами знакомое лицо. Она коротко подстригла волосы и теперь без ниспадающих локонов ее прическа казалась девчачьей, а лицо – более юным, как будто время повернулось вспять. Она влетела сияющая, ожидающая сюрприза, старого друга, готовая рассмеяться и обнять кого-то знакомого в этой очень странной части мира, только что оставленная своим возлюбленным в незнакомом городе в одиночестве. А потом она увидела Дункана и перестала улыбаться. Она остановилась как вкопанная и просто смотрела на него, скрестив руки на груди.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, когда Дункан подошел.
– Прости, что застал тебя врасплох. Мне нужно было поговорить с тобой.
– Застал врасплох? Как ты меня нашел? Кто тебе сказал, что я здесь?
– Грэм. Он связался со мной несколько недель назад.
– Зачем? Он знает, что ты сейчас здесь?
– Нет-нет, этого он не знает. Но как я уже сказал, Джина, я должен был поговорить с тобой.
Весь этот разговор проходил в романтичном вестибюле отеля, между мраморными колоннами и бархатными диванами, среди чисто европейских штучек, что придавало всему происходящему кинематографичности и нереальности. Дункан чувствовал себя немного нелепо, делая настолько громкие заявления, которые, казалось, совсем ему не присущи, но Джине-то они действительно подходили. Другая женщина, возможно, была бы смущена подобным драматизмом, но он знал, что больше всего на свете Джина любит смелые жесты, и поэтому он надеялся, что его поступок может быть воспринят ею благосклонно.