Конечная остановка
Шрифт:
Вернув себе имидж джентльмена и аудитора на выезде, Евген заодно придал Инессе подобающий облик и дресс-код собственного секретаря. С удовлетворением отметил, что она довольно чутко тотчас преисполнилась переважного достоинства сопровождающего лица или, должно быть, соответствующего эскорта очень важной персоны. Говорливая его спутница ажно приумолкла и призадумалась. "Девятку" вела очень-очень сосредоточенно на киевском направлении. И в придорожный кустарник или в нужники на заправках уж не бегала каждый битый час.
Немного подумав, Евген вынес аудиторское решение скоропостижно не тратить
Прежде всего идут деловые контакты. Затем обустройство на новом месте и заботы о белорусских партнерах, о ком Евгений Печанский ничуть не забыл.
Не доезжая Чернигова, Евген Печанский достал из облачного хранилища постоянно обновляемую копию адресной книги и немедленно загрузил ее в смартфон, еще в Минске врученный ему Алесем Двинько. Ему же и отослал первое сообщение на свободе и о свободе. Затем он озабоченно справился, как идет путешествие у Таны Бельской. Но вот абонентский номер Вовчика Ломцевича пока не доступен.
Смартфон Евген тоже пока не стал менять. Успеется в Киеве подыскать сносный аппарат и загрузить в него бережно заархивированную в отдаленных облачных закромах операционку со всей персональной информацией и привычно обустроенным интерфейсом. Попутно ноутбуком также не помешало бы обзавестись. Если старая рабочая машинка печально сгинула где-то в каком-то прокурорском спецхране вещдоков.
Затем Евген позвонил старинному киевскому приятелю и основательному бизнесмену Андрею Глуздовичу. Оказывается, о бедствиях Печанского тот немало осведомлен их общим знакомым Марьяном Птушкиным. Глуздович много ахал и охал, восторженно изумившись нежданному появлению в Украине, надо было думать, безнадежно застрявшего в тюряге давнего делового партнера.
Ох как кстати, некогда то была весьма креативная идея бизнесмена Глуздовича, порадовать аудитора Печанского украинским гражданством в приятный подарок. Выходит, пришлась к рукам Евгену жовто-блакитная паспортина, - тут же свел концы с концами Андрей Глуздович. Горя любопытством услышать о крутом побеге из первых уст, он особо не раздумывал, приглашая Евгена к себе в загородный дом. Можно и вместе с любопытной маленькой компанией, - радушно принял к сведению Глуздович поправку Евгена насчет его нынешних знакомцев:
– ...В шерсть компаньонов и компаньонок.
И того более, если Евгену весьма даже по пути остановиться у достоимущего Глуздовича в Семиполках на пару-тройку дней до публичного и широковещательного явления народу в Киеве.
Спадарыня-сударыня Бельская радушное украинское приглашение не отклонила, едва выяснив и уяснив, кто такой пан Ондрий Глуздович, сколько он нынче стоит и весит. А Вовчик Ломцевич, когда сам мобильно связался с Евгеном, ни о чем таком не спрашивал. Старшому, ясное дело, виднее.
Евген, само собой обещано, не запамятовал обеспечить бывшего сокамерника небольшими деньгами на первое время. О банковском счете для него он, знамо дело в кредит, предусмотрительно позаботился в Чернигове.
У гостеприимного
Невзадолге Евген Печанский проконтактировал со знакомым киевским риелтором, хорошенько озадачив того ускоренным поиском пригодного жилья в лизинг, с правом возможного выкупа. Как бы там оно ни вышло, он теперь склонен устраиваться в Киеве со всеми необходимыми удобствами и комфортом.
"Пускай тебе против шерсти без особого престижа... Но киевская квартирка вскоре пригодиться в качестве операционной базы, если насчет будущего постоянного места обитания разрешиться позднее. Сначала разъясним некие обстоятельства из недавнего уголовного прошлого... Никто не забыт, ничто не забыто, подобно всякому тайному, которому суждено стать явным во время ревизии. Следствие, аудит и жизнь продолжаются... В дебет и кредит..."
Каких-либо приподнятых чувств и блаженного воспарения к заграничной легкой жизни Евген никак не испытывал. Курить ему всю дорогу от Чернигова до Семиполок его тянуло ох тяжко до невыносимости. Но это неуместное и неуемное тюремное желание он в себе давил. Раз и навсегда его задавил, подъезжая к особняку Глуздовича.
Тану Бельскую несколько опечалило, благопечатно выражаясь, что до Киева они сегодня не доедут. И о приемлемом великосветском гардеробе ей надо на время позабыть в гостях у миллионера Андрея Глуздовича. "Добро пожаловать... Беженка, расторгуй-манда, п..ючка. Мы сами люди не местные на х..."
В остальном все выглядит великолепно. А она, Тана Бельская, не преувеличивая хороша и эффектна, пускай и без модного и престижного тряпья. "Что в лобок, что по лбу, легко, просто, эффективно!"
– Оленька, любовь моя! Желательно бы нам по дороге, обзавестись вдвоем джинсовым прикидом. Вначале посмотрим, чего-ничего тамотка есть у провинциальных москалей в Брянске.
– Угу, растопырь-манда, увидишь там, Тана, стебанутые юбки с гульфиком на мужскую сторону. Русский мир, называется. Отпад в осадок.
– Ну да, велика Россия, а покупать нечего. Коли позади Москва...
Российско-украинскую границу Тана с Вольгой преодолели, можно сказать, с ходу. Лишь поначалу калининградские номера их автомобиля вызвали нездоровый блеск в глазах украинских кордонников. Однако белорусские паспорта обеих путешественниц сию минуту заставили своекорыстных служак потускнеть и померкнуть.
Тогда как указанная цель визита в образе, в подобии благочестивого паломничеств по святым православным местам и вовсе повергла их в уныние, дополненное суеверными опасениями. На монашек, конечно, обе-две не похожи, но видуха у них уж очень постная и благостная. Со святошами лепей не связываться. Вам же дорожей обойдется, коли анафемой проклянут за излишнее корыстолюбие и любостяжательство. Не москали, то и годно.
Тана самодовольно и надменно ухмыльнулась. Мелочные мыслишки тупых погранцов видны, как на ярком дисплее в затененном углу. "Психология, что в лобок, что по лбу у мудозвонов державных по любую сторону границы..."