Конечно, это не любовь

Коновалова Екатерина Сергеевна

Она махнула палочкой, от чего посуда на столе подпрыгнула и полетела к плите, и протянула Шерлоку объемный бумажный сверток.

Шерлок взял его, взвесил и нахмурился — очевидно, это было что-то тканевое, мягкое, но не подушка. Он сказал бы, что это одежда, если бы не ощущение, что внутрь, в слои ткани, завернут тяжелый предмет. Он сжал сверток и нахмурился еще сильнее — предмет однозначно не был книгой.

— Открывай, — сказала Гермиона.

— В честь чего подарок? — спросил Шерлок, чтобы потянуть время. Он гордился тем, что всегда угадывал, что именно ему дарила Гермиона, и ошибиться сейчас было бы обидно.

— В честь пропущенных дней рождений и Рождества. Открывай, ты

все равно вряд ли угадаешь.

К сожалению, в этот раз она была права. Шерлок резким движением разорвал бумажную обертку и с недоумением уставился на предмет, который держал в руках. Однозначно, этот предмет был ему знаком. Плотная шерсть, темно-серый, почти черный цвет, крепкая двойная строчка — это было его любимое пальто, так некстати потерянное во время многочисленных переездов в Штатах. Он осторожно развернул его и надел — оно село точно так же, как старое. В кармане же лежал еще один предмет, по всей видимости, второй подарок. Уже не тратя время на дедукцию, Шерлок сунул руку в карман и вытащил оттуда вещь, возвращение которого можно было объяснить исключительно магией — это был тот самый пистолет, который он когда-то стащил у Майкрофта, а потом, повинуясь его требованиям, вернул назад. Даже легкая потертость на рукояти была на месте. Шерлок повернулся к Гермионе, но ничего не сказал, а начал быстро проверять остальные карманы. И, разумеется, во внутреннем нашел недостающую деталь — разрешение на хранение и применение оружия на его имя. Гермиона всегда умела доводить дела до конца.

Он убрал пистолет и попытался придумать, что сказать. Наверное, требовалось что-то вроде «Спасибо», но это было просто слово, которое не имело особого смысла и выражало исключительно неуместные эмоции. И оно, разумеется, не передавало того, что чувствовал Шерлок.

— Можешь сказать мне «спасибо» и садиться за стол, — фыркнула Гермиона, и Шерлок смутился, поняв, что она внимательно наблюдала за ходом его размышлений.

— Зачем? — спросил он вместо благодарности.

— Пистолет? Ты попадаешь слишком в большое число неприятностей, так что… — начала было Гермиона, но Шерлок прервал ее:

— Нет, пальто.

Она пожала плечами:

— Привыкла к нему. Знаешь, когда я спросила Гарри, почему он не поменяет очки на более удобные и стильные и не приведет в порядок голову, он мне сказал: «Людям нужен Гарри Поттер, а это — атрибуты, по которым меня узнают». Мне показалось, что пальто — важный атрибут для тебя.

Шерлок кивнул. Если Гермиону и удивило, что он сел обедать в пальто, то она ничего не сказала.

Конечно, это не любовь. Глава 16.1

Гермиона стояла в коридоре больницы св. Мунго и крепко держала Гарри за руку. Мистер и миссис Уизли сидели рядом, на стульях, а Рон нервно расхаживал из стороны в сторону в некотором отдалении, у окна. Гарри больше походил на привидение — настолько бледным он был. То и дело он пытался вырвать свою руку из руки Гермионы и кинуться к двери, из-за которой не доносилось ни звука на протяжении последних трех часов, но Гермиона удерживала его. Заглушающие заклинания все равно не позволят ничего услышать, но тишина заставит Гарри только сильнее переживать.

— Все будет в порядке, — без особой уверенности сказала миссис Уизли и, мягко встав, обняла Гарри за плечи.

Гарри не попытался освободиться от объятий и грустно сказал:

— Молли, у вас семеро детей. Скажите мне честно — вы действительно думаете, что все будет в порядке?

Миссис Уизли отвела глаза в сторону и ничего не сказала. У Гермионы детей не было, но даже ей было очевидно, что у Джинни что-то не в порядке. До семи месяцев она носила ребенка крайне

легко, испытывая затруднения разве что из-за увеличения веса. Гермионе она даже сказала, что порой сомневается — а правда ли она беременна. «Где утренняя тошнота? Где полное изменение вкусов? Где вообще все то, чем меня постоянно пугали?», — со смехом спросила она как-то. Возможно, именно из-за этой легкости на слабую простуду она почти не обратила внимания — выпила бодроперцовое зелье и побежала по делам «Придиры». А вечером Гарри спешно перенес ее в Мунго, где лекари сообщили, что бодроперцовое зелье при беременности категорически противопоказано, и вот уже три часа боролись за жизнь не то Джинни, не то ребенка за закрытыми дверями палаты. Гермиону вызвал Рон — прислал патронуса с сообщением, и она примчалась, бросив все дела — пусть она не могла помочь Джинни, в ее силах было поддержать Гарри.

— Я виноват, — сказал он, когда миссис Уизли снова вернулась к мужу. — Должен был заставить ее сидеть дома и беречь себя. Но… — он все-таки вырвался и отошел от Гермионы, — она так горела желанием действовать, утверждала, что она ждет ребенка, а не лежит при смерти.

— Ты не виноват, — твердо сказала Гермиона. — И все будет в порядке. Мы же волшебники, забыл? Лекари спасут их обоих, вот увидишь.

Слова Гермионы поддержали и все остальные, но Гарри, похоже, легче не стало. На самом деле, для Гермионы было очевидно, что Джинни лучше было бы попасть в обычную, маггловскую клинику, с врачами, которые умеют делать уколы, с оборудованием. Возможно, это в Гермионе говорило ее маггловское происхождение, но в вопросах здоровья она по-прежнему больше полагалась на обычную медицину.

Когда пошел шестой час ожидания, а Рона сменил усталый, с серым лицом и потускневшими волосами Джордж, дверь палаты открылась, и в коридор выглянула молодая девушка в форме больницы.

Гарри кинулся к ней, но она жестом остановила его и сказала:

— Мистер Поттер, с вашей женой все в порядке, она полностью здорова и сейчас спит.

Гарри тихо выдохнул, а миссис Уизли спросила:

— А…

Девушка опустила глаза и продолжила:

— Сожалею, мистер Поттер, ребенка спасти не удалось. Примите мои соболезнования.

Кажется, Гарри не услышал этого — после новости о том, что Джинни в порядке, он покачнулся, прислонился к стене и закрыл глаза. Миссис Уизли прижала руку ко рту, мистер Уизли поднялся и сделал было шаг к Гарри, но остановился — тот волевым усилием заставил себя выпрямиться и спросил:

— Могу я побыть с ней?

— Разумеется, сэр. Но только вы. Остальных прошу пока подождать в коридоре — миссис Поттер нужен покой.

Гарри скрылся за дверью палаты, миссис Уизли прижалась к мистеру Уизли и тихонько всхлипнула. Гермиона же, поняв, что больше ничего сделать не может, неспешно покинула больницу. Смерть ребенка Гарри и Джинни была шоком для всех — и для Гермионы в том числе. Ей и в голову не могло прийти, что, после всего, что они пережили, на них может свалиться новая беда.

Выйдя на улицу, в шумный маггловский Лондон, Гермиона поняла, что пока не может вернуться домой — нужно было повидать Рона и рассказать ему о случившемся. Зайдя за угол, она аппарировала к магазину «Всевозможные волшебные вредилки», как всегда оживленному и полному галдящей детворы. Рон обнаружился на самом верху, на балкончике. Гермиона поднялась к нему и встала рядом.

— С Джинни все в порядке, — сказала она.

Рон облегченно выдохнул.

— А ребенок погиб.

— Главное, она в порядке, — ответил Рон. Гермиона хотела было упрекнуть его, но передумала — разумеется, жизнь сестры была ему куда важней, чем жизнь еще не появившегося, пусть и ожидаемого ребенка.