Кони, кони…

Маккарти Кормак

Чертов псих, кретин, бормотал Ролинс.

И тут поднялся самый настоящий бедлам. Ролинс развернул Малыша, который вдруг встал на дыбы. Ролинс огрел его по крупу карабином, отчего тот присел на задние копыта. И тут с треском и грохотом, обвалив ветхий забор, на дорогу выскочил гнедой, на котором сидел Блевинс в своих грязных трусах. За ними неслась свора собак.

Эта кавалькада промчалась мимо Ролинса. Одной рукой Блевинс вцепился в гриву гнедого, а другой придерживал шляпу. Собачья стая запрудила дорогу. Конь Ролинса встал на дыбы, изогнулся, замотал головой,

а гнедой жеребец Блевинса сделал на этом пятачке полный круг и остановился. Из темноты с равными промежутками донеслось три пистолетных выстрела – пах! пах! пах! Джон Грейди ударил каблуками по бокам своего жеребца, пригнулся в седле и пустился вскачь по дороге. Ролинс за ним. Их обоих вскоре обогнал Блевинс. Его бледные колени судорожно сжимали бока гнедого, а хвост рубашки развевался на скаку. Они не добрались до поворота, как вслед им раздалось еще три выстрела. Они выскочили на главную улицу и помчались в южном направлении. В домах стали загораться огни. Проскакав через городок отчаянным галопом, они вскоре оказались среди холмов. На востоке уже начинало светлеть. Когда между ними и городком расстояние выросло до мили, они нагнали Блевинса. Развернув гнедого поперек дороги, он смотрел на них – и следил за дорогой.

Стойте. Надо послушать, сказал он.

Они пытались успокоить разгоряченных коней.

Сукин сын, сказал Ролинс.

Блевинс ничего не ответил. Он слез с гнедого и лег на дорогу, приложив ухо к земле. Потом встал и начал забираться на своего коня.

Ребята, за нами погоня, сообщил он.

На лошадях?

Да. Имейте в виду, вам за мной не угнаться. А им нужен я. Поэтому я поскачу по дороге. А они понесутся за тучей пыли. Мой вам совет – тихо отъехать в сторонку, а потом встретимся дальше по дороге.

Не успели они возразить или согласиться, как Блевинс повернул гнедого и взял с места в карьер.

Он прав. Давай съедем с этой чертовой дороги, сказал Джон Грейди.

Ладно.

Они продвигались через кустарник, стараясь не выезжать на возвышенности. Они ехали, низко пригнувшись к шеям лошадей, чтобы не замаячить на фоне неба.

Кончится дело тем, что лошадей покусают змеи, ворчал Ролинс.

Скоро рассветет.

Тогда нас просто пристрелят.

Вскоре они услышали, как по дороге пронеслись лошади. Затем еще. Потом наступила тишина.

Надо где-нибудь спрятаться. А то скоро и впрямь рассветет, сказал Ролинс.

Угу.

А вдруг на обратном пути они заметят, где мы съехали с дороги?

Если их там проехало много, то вряд ли.

А если они сцапают этого паршивца, что тогда?

Джон Грейди промолчал.

Он запросто расскажет им, куда мы с тобой подались.

Не думаю.

Расскажет как миленький. Если они только пальцем ему погрозят, он выложит все подчистую.

Тогда лучше двинуть дальше.

Не знаю, как ты, но я, похоже, скоро останусь без коня. Малышу надо дать передышку.

Тогда что ты собираешься делать?

…твою мать! У нас нет выбора. Ладно, погодим до рассвета… Может, в этих краях отыщется чем покормить коней.

Может быть.

Они убавили шаг,

подъехали к гребню холма. Серый ландшафт вокруг и внизу словно застыл. Они спешились, двинулись по гребню. В чаппррале начали попискивать птички.

Ты не помнишь, когда мы в последний раз ели, вдруг спросил Ролинс.

Я как-то даже забыл о еде.

Я и сам только сейчас вспомнил. Когда в тебя стреляют, аппетит пропадает начисто.

Погоди.

Что такое?

Погоди, говорят тебе! Они застыли, вслушиваясь в тишину.

Я ничего не слышу.

Кто-то едет верхом.

По дороге?

Точно не могу сказать.

Ты что-нибудь видишь?

Нет.

Тогда давай пошевеливаться.

Джон Грейди сплюнул, прислушался еще раз. Потом они поехали дальше.

К полудню они добрались до песчаной балки, где оставили коней, а сами поднялись на холм и, усевшись среди камней, стали смотреть на северо-восток. На противоположном холме они увидели оленя, но больше никого не было.

Видишь отсюда дорогу, спросил Ролинс Джона Грейди.

Нет.

Они еще немного посидели в молчании, потом Ролинс прислонил свой карабин к колену и достал табак. Я, пожалуй, покурю, сказал он. На востоке обозначилась широкая светлая полоса, и вскоре из-за горизонта стал вылезать багровый край солнца.

Погляди вон туда, сказал Джон Грейди.

Что-что?

Погляди вон туда.

Примерно в двух милях от них, на вершине холма, показались всадники. Один, второй, третий… Затем они снова исчезли.

И куда же, по-твоему, они направляются?

Не уверен на все сто, но у меня есть одно неприятное предчувствие, приятель, сказал Джон Грейди.

Похоже, нам суждено сложить головы в этой чертовой стране, в тон ему отозвался Ролинс, вертя в пальцах сигарету.

Ни за что!!!

Думаешь, они смогут выследить нас в этих глухих местах?

Не знаю. Может, да, а может, нет.

Вот что я скажу тебе, приятель. Если даже они нас и выследят, им все равно придется переступить через ствол этой вот винтовки.

Джон Грейди посмотрел на Ролинса, потом на вершину холма, где совсем недавно мелькнули люди на лошадях.

Очень не хотелось бы с боем прорываться назад, в Техас, сказал он.

Где твоя пушка?

В седельной сумке.

Если я когда-нибудь еще увижу этого крысенка, то собственноручно сверну ему шею, сказал Ролинс, закуривая сигарету. Чтоб мне провалиться, если я этого не сделаю.

Ладно, пора в путь-дорогу, сказал Джон Грейди. Им еще до нас ехать и ехать. И вообще, лучше удирать, чем топтаться на месте.

Они поехали на запад. Солнце светило им в спины, и перед ними маячили тени – лошадей и их собственные – высокие, словно деревья. Когда-то тут действовали вулканы, и теперь Ролинс и Джон Грейди ехали по холмистой долине, усыпанной мельчайшими обломками черной лавы, и то и дело оглядывались. Они еще раз увидели всадников – гораздо южнее той точки, где ожидали их увидеть. Потом они увидели их в третий раз.

Если их лошади не выбились из сил, они должны прибавить ходу, заметил Ролинс.

Верно.