Конкуренты
Шрифт:
— Я не знала. Сочувствую.
— Спасибо.
Мы прояснили ситуацию, но моя тревога не улеглась. Уэстона беспокоило, что мы так сблизились, и меня тоже. Однако мои причины ни коем образом не были связаны с тем, что он якобы недостоин меня. Я хотела, чтобы он это знал.
— Могу я задать тебе один вопрос? — спросила я, после долгого молчания.
— О чем?
— Есть человек, на которого ты хотел бы походить?
Он тут же кивнул.
— Кэролайн. Она никогда не
Я улыбнулась.
— Жаль, что я так и не узнала ее получше. Похоже, она была особенная.
— Была.
— Человек, на которого я хочу быть похожей — моя мама… И она была алкоголичкой.
— В самом деле? Я не знал.
Я пожала плечами.
— Об этом почти никто не знает. Не дай Бог, чтобы о семье Стерлинг стало известно хоть что-нибудь реальное. Отец никогда бы этого не позволил. В конце концов, мама продолжала носить его фамилию, даже если он и бросил нас.
— Она начала пить после развода?
Я покачала головой.
— Я хотела бы винить отца еще и за это, но не могу. Я узнала, что мама алкоголичка лишь после того, как у нее обнаружили рак. Врач предложил ей лечь в реабилитационный центр, перед операцией. Хочешь верь, хочешь нет, но это стало для меня полной неожиданностью. Я видела, как она пьет каждый божий день. Но мама пила мартини из дорогих хрустальных бокалов, носила жемчуга и пекла пироги, а алкоголики пили из бутылки, ходили в грязной одежде и валялись на улице в беспамятстве.
Уэстон кивнул.
— Когда я попал в реабилитационный центр, то был очень удивлен, что половине людей там за пятьдесят, и они выглядели совершенно обычно.
— У мамы постоянно болела голова и расплывалось перед глазами. Она думала, что это из-за похмелья, и ничего не говорила, потому что привыкла скрывать свое пьянство. Именно поэтому ей так поздно диагностировали рак. К тому времени, когда она рассказала врачу о симптомах, у нее в мозгу была опухоль размером с мяч для гольфа.
Уэстон сжал мою руку.
— В любом случае, я хочу сказать, что моя мать была верной, любящей, доброй, умной и щедрой. Она была первым человеком в своей семье, поступившим в колледж, и даже после свадьбы продолжала работать неполный рабочий день помощником профессора на кафедре. Большинство считали это глупостью, так как она вышла замуж за миллионера, но мама помогала своим родителям и всю зарплату отправляла им. Когда отец бросил нас, она начала преподавать и не взяла у него ни цента, кроме денег на мое образование.
— Ух ты.
Я улыбнулась.
— Она была замечательным человеком, и при этом алкоголичкой. Я не собираюсь притворяться, что у нас не было плохих дней. Однако алкоголизм — это болезнь, а не черта характера. Не болезнь определяла, кем она была.
Уэстон задумчиво уставился на меня. Черты его лица заострились от напряжения, кадык ходил вверх-вниз. Я не могла сказать, понял ли он, почему я поделилась с ним этим.
— Ты одобрила увеличение ремонтной сметы на пятьдесят тысяч долларов?
Я нахмурилась. Не знаю, что я ожидала услышать от Уэстона, но точно не это.
— Да. Ответ нужно было дать быстро, чтобы уложится в сроки, а тебя не было рядом.
— У тебя сломался телефон?
Я разозлилась.
— Я звонила тебе однажды, и просила перезвонить, когда вернешься, но ты этого не сделал. Я потратила эти деньги не на украшение зала.
Нужно было укрепить несущие стены, чтобы разместить дополнительный вес на крыше отеля.
— Не начинай это снова.
Я подбоченилась.
— Хочешь совместно принимать решения? Тогда будь здесь.
Глаза Уэстона потемнели.
— Ты недостаточно хорошо разбираешься в строительстве, чтобы одобрять такое большое увеличение сметы, особенно если это связано с Трэвисом Болтоном. Он очаровал тебя, и ты поддалась его чарам.
Всего две минуты назад я хотела обнять Уэстона, а теперь всерьез подумывала о том, чтобы влепить пощечину.
— Пошел в жопу!
Он ухмыльнулся.
— Я там уже бывал. — Он пристально посмотрел на меня. — Повернись.
— Что?
— Повернись и наклонись над столом.
Он рехнулся или ударился своей чертовой головой, если думал, что я собираюсь заняться с ним сексом.
— Понятия не имею, зачем так разоткровенничалась с тобой. — Я обошла его и направилась к двери.
— Ты забыла цветы, — напомнил Уэстон.
Я решила показать, что он может сделать со своими цветами. Вернулась к столу и потянулась, чтобы выбросить их в мусорное ведро, но прежде чем успела обернуться, Уэстон прижал меня к себе.
— Я умею быть только таким, Соф, — прошептал он мне на ухо, придвигаясь ближе. — И не знаю, как быть милым.
Меня практически трясло от гнева.
— Ты шутишь? Ты втянул меня в эту ссору, потому что не знаешь, как быть милым со мной?
Уэстон толкнулся в меня бедрами, и я почувствовала, насколько тверд его член.
— Это зависит от того, как ты понимаешь определение «быть милым». Я бы сказал, что доставлять тебе множественные оргазмы довольно мило.
Я хотела и дальше злиться, но моя решимость ускользала.