Конкурс на тот свет
Шрифт:
Кто же был там на козырьке?
Тихон подбежал к раскрытому окну и выглянул в темноту на обширный козырек. Справа у окна Натальи никого не было. Он повернул голову влево и успел заметить, как кто-то у самого края присел и спрыгнул вниз.
Снизу, с улицы раздался крик:
— Вон он, товарищ лейтенант! Стой!
Послышался тяжелый топот бегущих людей и удаляющиеся крики:
— Поймать его! Где он? Сюда!
Сашка и Борис уже стояли рядом с Тихоном и недоуменно прислушивались.
— Что это было? Кого ловят? — дружно удивились они.
— Неизвестный
— Нет. Все тихо было, — пожал плечами Сашка. — Кто бы это мог быть?
— Неужели, опять Мурат? — задумался Тихон. — Зачем он приходил?
— Это тот казах с похорон? — поинтересовался Борис. — Это его патрули ловят?
— Зачем он приходил? Может, что-то хотел рассказать? Или признаться? — обратился Тихон к Сашке.
— Таинственный тип. А вдруг, и впрямь, убийства — дело его рук?
— Ты уж разберись со своими версиями, а то все скачешь с одной на другую, — посоветовал Тихон другу.
— Недостаточный объем информации, отсюда — много вариантов решений. Это как блок-схема с бесконечными условными операторами: если — то — иначе, — пояснил Саша.
— Главное, чтобы не было зацикливаний, а то в конце логической цепочки последует стрелка в начало, и давай все по новому кругу.
— Это вы о чем? — недоуменно посмотрел на приятелей Борис.
— Да так, пытаемся рассуждать, — махнул рукой Тихон. — Пойду Наташу успокою, а то она совсем расклеилась.
— Или делает вид, — угрюмо заметил Сашка.
— Успокой, успокой, склей ее, — сально осклабился Борис.
— Ну, тебя! Девчонка и правда всего боится, — оправдывался немного покрасневший Тихон.
— Мы понимаем, можешь, не объяснять, — с той же улыбкой кивал головой Борис. — Ты сильный, ты защитишь.
— Только помни о моих предположениях, — настаивал Сашка.
Боня спал, сжавшись калачиком. Ему не мешали ни свет, ни шум, ни разговоры.
Тихон вернулся в комнату Наташи. Та уже включила свет и сидела на кровати в напряженном ожидании.
— Ну что? — тревожно спросила она.
— Не обращай внимания. Это к нам приятель приходил, да его патруль спугнул.
— Ты уверен? — прямо в глаза посмотрела она.
— Я так думаю, — замялся Тихон. Стремясь отвлечь ее от невеселых мыслей, он весело сказал: — Представляешь, Боня свалился пьяный на моей кровати, дрыхнет, его и пушкой не разбудишь.
— Вот и хорошо, — тихо произнесла Наташа.
— Что? — удивился Тихон.
— Оставайся здесь. Вон, кровать свободная. Мне так спокойнее будет. Я боюсь, что это за мной приходили. Сначала Света, теперь я.
— Глупости, какая ерунда! Никто тебя здесь не тронет. — У Тихона заколотилось сердце и он затараторил, стараясь унять волнение. — И в институте, и в других местах держись все время в компании, не оставайся одна. А комната хорошо запирается…
— Значит, ты уйдешь? — твердо задала вопрос Наташа.
— Почему? Могу остаться… Если ты так хочешь, — нерешительно добавил он.
— Останься.
Тихон почувствовал, как в душе теплой волной расплывается жалость к девушке. Какой Сашка дурак, как он мог подумать, что она Питоконда? Надо же и на человека смотреть, не как на логические схемы! Испуганная девушка, одна, ночью, в чужом городе, где совсем рядом происходят непонятные убийства. Ее сверстницы живут с мамами, в семьях, или с подругами. Конечно, она нуждается в защите.
— Я останусь, успокойся, — пообещал он.
Наташа подошла к окну и попробовала, хорошо ли закрыты шпингалеты, потом закрыла на ключ входную дверь и погасила свет.
— Надо ложиться спать, — послышался из темноты ее голос.
— Надо, — прошептал Тихон, снова чувствую, как наплывает жар.
— Отвернись, я разденусь.
Тихон послушно отвернулся, хотя его глаза еще ничего не различали в погрузившейся во тьму комнате. Послышался шелест снимаемого платья, щелкнули застежки лифчика. Вслед за этим по девичьей коже нежно прошуршала мягкая ткань, сначала прилегавшая плотно, а затем еле касавшаяся тела. Этот последний звук оказался таким волнующим, что Тихон замер и затаил дыхание, будто тайно подглядывал за кем-то. На миг показалось, что все происходящее — какое-то недоразумение, и он не должен был здесь присутствовать. Сейчас его обнаружат, и он сгорит от стыда.
Раздался грубый скрип металлической сетки кровати. И даже последовавшее за ним шуршание простыни, выглядело по сравнению с предыдущими тонкими чарующими звуками как скрежет пилы после звучания скрипки.
— Я все, — послышался тихий и немного испуганный голос Наташи.
Эти слова для него, очнулся Тихон. Значит, перед этим ему ничего не послышалось. Но, что значит «все», в ее словах? Это призыв или разрешение. Что ему сейчас делать?
Тихон с трудом повернул окаменевшее тело. Он уже различал очертания предметов. В двух метрах на кровати лежала девушка, которую пятнадцать минут назад он едва не поцеловал. На белом фоне подушки, темнело ее лицо, растрепанные волосы, обнаженные плечи и голые руки. Простыня, которой она укрылась, безжалостно скрывала все остальное, но внутреннее воображение легко дорисовывало и маленькую грудь с острыми сосками, и впалый живот с ямочкой пупка, и расслабленные ноги, вольно раскинутые на примятом матрасе. Завороженный видением, Тихон стоял не в силах двинуться.
— Ложись, чего стоишь, — блеснули в темноте глаза Наташи.
И вновь было не понятно, куда ему? Он шагнул на блеск глаз и стукнулся о стол.
— На ту кровать, — шепотом пояснила девушка.
Тихон как по команде подошел к указанной кровати, разделся, откинул покрывало и лег в одних трусах поверх простыни. Ему было жарко, сердце учащенно гоняло горячую кровь по всему телу. Он еще никогда не был в такой ситуации — ночью, один на один с раздетой девушкой в закрытой комнате. Тихон смотрел в потолок и словно пьяный думал об этом.