Конспираторы
Шрифт:
Она медленно пьет кофе. Закончив, вытирает губы.
— Минь в небесах, а я низвергнута в пропасть. Жизнь без него стала мукой, и чувство вины не давало мне покоя. Мертвый, он преследовал меня повсюду. Когда я одевалась, когда катила на велосипеде, когда сдавала экзамены, я чувствовала его присутствие рядом, читала страдание на его лице. Я замкнулась с ним в мире, принадлежавшем только нам двоим. Мне больше не хотелось никуда ходить, не хотелось «влюбляться». Я наводила красоту для него, побеждала в национальных конкурсах с его помощью. Я подросла и стала его невестой, его женой. Когда я впервые занималась любовью,
Плечи Аямэй вздрагивают, согнувшись, она закрывает лицо ладонями и плачет. Джонатан молчит, зная — что бы он ни сказал, все будет ложью. Он долго сидит, будто оцепенев, потом вздыхает:
— Почему ты все время извиняешься? Это у тебя люди должны просить прощения. И я всего лишь самый обыкновенный человек и не заслуживаю того, что ты мне подарила. Мне так жаль, что я заставил тебя плакать.
Она утирает слезы.
— Я не понимаю, что произошло между нами… Джонатан, ты не такой, как все. Ты обижен жизнью, но ты простил. Ты сохранил веру в людей и примирился с судьбой. Ты исключительный человек! Меня потянуло к тебе, как бабочку к огню. Я пришла, чтобы украсть у тебя немного мужества и… тепла твоего тела.
Джонатан не находит слов. После долгой паузы он встает:
— Иди сюда.
Взяв за руку, он ведет ее к окну. Дождь перестал. Пробившийся сквозь тучи солнечный луч рассекает Люксембургский сад и играет на телах любовников — они оба голые. У Джонатана загорелая кожа, у Аямэй — почти белая. У него светлые, коротко остриженные волосы, у нее — черные и длинные. Но они, мужчина и женщина, во многом похожи: их тела мускулисты, а души одержимы демонами, хоть демоны у каждого свои.
Джонатан наконец находит что сказать:
— Вот, смотри, мы в небесах. У наших ног прекраснейший сад прекраснейшего города в мире. Надо жить сегодняшним днем. Забудь свою печаль, Аямэй, ты живешь и свободна…
Постель, уютный и мягкий мирок! Прикосновение тела к телу — прекраснее языка нет на свете.
— Ты чувствуешь меня?
— Да… я тебя чувствую.
— Ну как?
— Не знаю… Я не могу расслабиться… Смотрю на себя будто со стороны…
— Закрой глаза. Скажи, что тебе нравится во мне.
— Мне нравится твой взгляд… нравится твоя улыбка… нравится косточка на твоем запястье… нравится твоя рука… нравится, как ты меня целуешь… нравится спать с тобой…
Она вздыхает и открывает-распахивает глаза.
— Не могу.
Он останавливается. С минуту медлит и говорит:
— Я знаю, как тебя вылечить.
— Как?
Голос Джонатана мрачен:
— Ты не можешь рассчитывать на чью-то силу. Ты можешь рассчитывать только на себя.
— Скажи мне, что я должна делать.
— Что ты должна делать?
Каждое произнесенное слово удручает Джонатана. Но его уже не остановить.
— Продолжать борьбу, которую ты начала в восемьдесят девятом. Ведь в глубине души ты так и не смирилась с поражением на Тяньаньмынь. Вступи в новый бой, возьми реванш за прошлое,
Она мотает головой:
— Там, в Китае, общество развивается и жизнь становится лучше без моего вмешательства. Демократизация неизбежна, это только вопрос времени. Политик, бизнесмен, рабочий, официант в ресторане, любой китаец больше меня причастен к возрождению страны. Ведь я не живу в Китае, не разделяю их повседневных забот, ничем не рискую и только занимаюсь пустословием. Этот мой бой — сплошное лицемерие. Он мне нужен, чтобы доказать самой себе, что Аямэй еще жива.
Он заглядывает ей в глаза.
— Ты ошибаешься, сделать можно очень многое. Ты только подумай: с помощью компьютерных систем мафиозные структуры объединились и опутали своими сетями всю планету. Правители-злодеи — это старо, теперь все правители, будь они демократы или тираны, пляшут под дудку злодеев. Они действуют заодно. Они грабят народы. Всё — от хода истории до биржевого курса — они могут повернуть в свою пользу. Вот тебе пример. Ты знаешь, как китайское правительство просочилось во французскую политическую среду? Знаешь, что Франция продает Китаю оружие в обход эмбарго, принятого Европейским союзом после событий на Тяньаньмынь? Знаешь, что эти грязные деньги отмываются в Гонконге, на Тайване, на Каймановых островах, в Швейцарии, в Люксембурге и потом идут на финансирование политических партий? И все это делается простым щелчком компьютерной мыши. А знаешь, что ключевая фигура этой обширной коррупционной сети зовется Филипп Матло и является, ни много ни мало, экономическим советником премьер-министра?
Она высвобождается из его объятий.
— Филипп Матло? Не может быть! Он с давних пор поддерживает Общество друзей демократии в Китае. Я преподаю китайский двум его дочкам. Мне известны его политические убеждения. Этого не может быть!
Джонатан усмехается:
— Ничего удивительного. Ему требовалось прикрытие, и он выбрал тебя. Он привечает героиню Тяньаньмынь, защитницу прав человека, — кто после этого заподозрит его в связях с коммунистами и поставках оружия в Пекин? Дьявольская игра, ничего не скажешь. Вот это манипулятор!
Аямэй смотрит на него в упор:
— Кто ты такой? Откуда все это знаешь?
Он улыбается:
— Ты доверила мне свою тайну, открою и я тебе свою. Я уже говорил тебе о моих друзьях. Так вот, мы входим в организацию под названием «Земной Мандат». Наша цель — искоренить коррупцию и восстановить попранные человеческие истины на Земле. Благодаря деятельности наших членов — а их больше трехсот тысяч на всех пяти континентах — мы создали параллельную власть, и только она способна противостоять засилью мафии, этой чуме двадцать первого века.
— «Земной Мандат»? Я слышала о нем. Активисты этого движения задержали в порту корабль с ядерными отходами, который должен был пересечь Атлантику. Это секта!
— Иисус тоже был гуру, его секта называется христианством. Его преследовали римляне. С древнейших времен действующая власть боится духовных течений, освобождающих человека от всеобщей лжи. Основанный десять лет назад «Земной Мандат» предлагает мужчинам и женщинам посвящение из девяти ступеней, которые приведут их к Высшей Истине. Крепкая связующая нить объединяет нас: мы все хотим изменить мир.