Консул Содружества
Шрифт:
Значит, где-то появилась вторая пробоина? И сюда поступает… что??? Грунтовые воды? Есть здесь, под Копями Даунинга, подземный водоем? Может, и есть, но я что-то не припомню…
Но главное: если вода поступает через пробоину, значит, кто-то эту пробоину устроил.
Это уже совсем никуда не годилось. Потому что даже термиты не нашли ничего лучше, как подкопаться под кессонный отсек. Даже им было не по силам прогрызть мощную многослойную – и керамитовую, и сталевольфрамовую – рубашку, в которую
Так кто же это сделал???
Громкое хлюпанье у нас за спиной свидетельствовало о том, что некто совершенно беспардонным образом, не таясь, преследует нас, скрытый плавным скруглением коридора.
Судя по датчикам, это была «мамаша». И возможно, не одна. Большое счастье, что мы в глидерах и можем лететь над водой. А то нас бы уже так долбануло!
– Тони, Зигфрид, – к бою! Уничтожить преследователя! Джордж, Заг, – наблюдать за левой веткой коридора! Разрешаю применять «Тандеры»!
Мы были уже на пересечении с радиальным коридором. После прогулки по тошнотворному кладбищу, которое представлял собой аварийный контур Копей Даунинга, это место показалось мне почти родным. Теперь требовалось скоренько расправиться с завалом и убираться подобру-поздорову.
Мы с Ченом запустили вибробуры, а Гусак взял «Сьюздаль» на изготовку, прикрывая наши задницы. Воды, к слову сказать, было уже едва ли не до пояса.
В кольцевом коридоре ухнул «Тандер». На несколько голосов завыли «мамаши». Это они умеют!
Потом – несколько выстрелов из «Тандера» подряд. Ох, да это же просто шквал огня! Ребята, вы что – сдурели? Да что же вы там увидели, а?
Все заволокло густым паром. Еще бы! Пять-шесть гранат из «Тандера» должны были разворотить стены, пол, потолок и выпарить целую цистерну воды! Кстати, при стрельбе на малую дальность в закрытых помещениях – и стрелка заодно зажарить. Только экоброня от таких неприятных эксцессов и в состоянии защитить.
И вот тут я почувствовал, как меня потянуло вниз. Что, глидеры сварились? Милитум засчитался?
– Сержант, проход открыт! – отрапортовал Чен, оборачиваясь.
Никто не отозвался. Подозрительно глухо и гулко бухтела «Сьюздаль».
«Неужели под водой?» – догадался я, неловко пытаясь глядеть себе под ноги. Одновременно с этим боковым зрением я приметил, что сержанта Гусака как-то не того… не видать…
Мама моя дорогая!
Мой правый глидер был обвит полупрозрачным щупальцем. Казалось, сама вода потемнела, сгустилась и тащит меня вниз. Да с такой силой, что антигравитационные движки глидеров ничего не могут сделать! Вот и милитум каким-то занебесно равнодушным тоном об этом предупреждает…
Разумеется, думать тут было нечего. И некогда.
Удивляюсь, как я вообще себе не отстрелил глидер
Полагаю, именно своей панической пальбой я спас жизнь сержанту Гусаку.
Подводный монстр – а может, точнее было бы сказать «монструозное продолжение кроверна», – на некоторое время утратил (утратило?) стабильность структуры и выпустил Гусака.
После чего тот не замедлил вылететь из воды, как ошпаренный.
Вот теперь стало слышно, как он орет. Раньше вода глушила наш стандартный диапазон, сержанту до нас было не докричаться.
Орал Гусак не то от радости, не то от испуга. А скорее всего от взрывчатой смеси этих несовместных эмоций.
А за его спиной – там, где тонул во мраке кольцевой коридор, – вырастал… вырастало… да я не знаю и знать не хочу!
Я мгновенно отлетел к стене, чтобы выбрать выгодную позицию для стрельбы. Не мог же я стрелять сквозь Гусака – хорошо хоть на это мне соображения хватило. Могло бы и не хватить, между прочим.
Пока левый обтекатель экоброни раскрывался, услужливо подставляя мне спусковой рычаг «Тандера», я молотил по омерзительному видению из реактивного автомата. А когда в мою левую ладонь наконец ткнулся спусковой рычаг, я дернул его без перерыва трижды.
Я понял, почему ребята – Тони, Заг, Зигфрид – так щедро гасили из «Тандеров». Иначе реагировать на эту херовину было просто невозможно. Даже будь я уверен, что твари хватит одной пистолетной пули, я все равно предпочел бы выжечь ее ионной струей из сопел десантного катера.
Четыре глаза, расположенные в вершинах ромба. Или, скорее, то, что можно было бы назвать «глазами» – фиолетовые круги, внутри которых – чернота.
В центре ромба из «глаз» – крестообразная щель, по краям которой быстро-быстро суетятся в нескончаемом беге с препятствиями сотни мелких щупиков.
Далее четыре неожиданно массивные, тумбообразные конечности.
Две конечности уходили под воду и где-то там упирались в пол. Но самым отвратительным, несообразным с человеческим восприятием было то, что две другие упирались в потолок.
Чувствовалось, что этому существу совершенно все равно, как именно перемещаться, – пожалуй, с равным успехом оно могло бы двигаться, упираясь своими раскоряченными лапищами в стены.
Было в этом что-то паукообразное, хотя, строго говоря, на паука тварь похожа не была.
За остальные части тела я расписываться не берусь – они скорее домысливались, нежели действительно были мною увидены. Тело, например, показалось мне составленным из каких-то бахромчатых оборок алого и фиолетового цвета.