Консул Содружества

Зорич Александр

На кроверна обрушился удар поистине космической мощи. Все произошло настолько быстро, что я могу лишь догадываться: он отлетел к задней стене ниши, биоскафандр спружинил, скат скользнул вниз.

Внизу хлюпнула вода – это вывалился автоматически отщелкнутый пустой магазин автомата.

Сразу вслед за тем раздался куда более громкий всплеск – достигло воды и тело кроверна.

Я был уверен, что убил его. Но где же клочья скатьего мяса в биоупаковке?

Это настораживало.

Активная

пуля должна была разнести такую тушу весьма наглядным образом. Как говорится, одни ушки доехали бы.

А тут на тебе – пшик какой-то! Неужели эти их биоскафандры и впрямь такой супер?

Эх, если б в магазине оставалось хотя бы пяток патронов, я бы успел всадить в него разом все пять! Меньше, чем за полсекунды! Тогда точно конец двоякодышащему.

Я зарядил «Сьюздаль» предпоследним магазином и полетел вверх – делать здесь было больше нечего.

Хотел напоследок выпустить в воду гранату из «Тандера», да подумал, что наверху она еще может пригодиться.

И верно – пригодилась. Я, наивный, тогда еще и не догадывался, что же на самом деле происходит.

Глава 3

Мы чуть не съели лейтенанта

…и кукушка безмолвствует. Упаси, впрочем, нас услыхать, как она кукует.

И. Бродский

Вырвались на поверхность. Сразу же вжались в близкую стену ремонтной мастерской. И наложили в штаны.

Все ходило ходуном – и земля, и воздух, и сами небеса. От купола, большая половина которого еще была цела, когда наше отделение спускалось в аварийный периметр, осталось лишь воспоминание. Ничего вообще!

Левый сектор обзора закрывала колонна черного, жирного дыма, сквозь который пробивались узкие языки химически синего огня.

Прямо перед собой, поверх искореженной арматуры разрушенных жилых корпусов, мы видели кусочек неба. Теперь вместо родных «Фалькрамов» и десантных катеров там маячили несколько кровернских турбоплатформ, похожих на протравленные кислотой летающие коралловые рифы.

Воздух под ними дрожал, как над раскаленным полимеридом космодрома, и кровавился спиралевидными малиновыми сполохами. Потому и «турбо», значит.

То один, то другой летающий риф исторгал ослепительный фонтан огня. Что твой хамелеон, слизывающий свою жертву длинным красным языком.

А как же наша воздушно-космическая оборона?

Где многоцелевые «Фалькрамы» и истребители «Спага»?

Куда смотрят, в конце концов, корабли Седьмой эскадры? Нам ведь обещали «абсолютную изоляцию района боевых действий»! Дескать, муха не пролетит!

Ответом на эти вопросы служил предмет, занимающий правый сектор обзора.

Из огромной воронки, окруженной оплавленным валом глины, на закопченном пилоне торчал… двигатель

импульсной тяги космического корабля.

Могучая рельефная надпись из керамитового литья сообщала, что двигатель изготовлен фирмой «Дженерал Урал-Мадрас Моторз», да.

По заказу Министерства Военного Флота, да.

И установлен на крейсерский транспорт «Румба», да.

На наш… наш, наш родной транспорт, с которого нас десантировали… я спросил у милитума… три часа двенадцать минут назад!

И что двигатель этот является собственностью правительства, керамитовый рельеф тоже сообщал. Напоследок, маленькими такими буковками.

Вот ведь как, оказывается.

Я вызвал роту, батальон, всех, кто меня слышит.

О чудо! В кои-то веки мне ответили сразу.

Сквозь душераздирающие помехи и хриплый клекот демонов смерти пробился далекий, малость дремотный голос.

Продиктовал координаты «Малой зоны E» и время до отлета.

Снова продиктовал координаты «Малой зоны Е». И снова – время, уменьшенное на три секунды.

Пожурил меня за некорректную постановку вопроса и продиктовал координаты «Малой зоны E».

Я наконец сообразил, что общаюсь с бортовым милитумом десантного катера, мусорящим в эфир по экстренному алгоритму «Всем, кого это касается». И параллельно выдающим элементарные справки.

Пришлось задать вопрос корректно. Я назвал свой полный идентификационный ключ и спросил, не предусмотрено ли прикрытие для отходящих боевых групп. И не собираются ли они выслать эвакуаторов? У меня, дескать, раненые.

– Передаю ваш запрос вышестоящей инстанции, – сказал милитум. Больше ничего мне от него добиться не удалось.

Из увиденного и услышанного следовало, что кроверны крепко надрали нам задницу. Насколько именно крепко, я еще до конца не въехал, но уже начинал въезжать. Я припомнил загадочное падение «Фалькрама» прямо в шахту лифта и подумал, что уже тогда можно было бы озадачиться.

Ну ничего. Теперь-то я командир, имею право кое о чем спросить.

– Сержант Гусак!

– Я, – вяло отозвался тот.

– Скажите, вы ведь знали, что наверху у наших нелады?

– Нет.

– Но догадывались?

– Только идиот мог не догадываться. После того как. Целый штурмовик упал. Но у нас выбора не было. Мы имели приказ. Обследовать периметр. Приказ никто не отменил. И мы его. Выполнили.

У Гусака зуб на зуб не попадал. Неужели он потерял столько крови, что уже начало морозить? Снаружи вроде не заметно…

– Полностью согласен с вами, сениор. Как думаете, удастся нам отсюда ноги унести?

– Барракуда, теперь ты. Командир. Ты и думай.

И то верно. Я быстро посоветовался с милитумом насчет оптимального маршрута.