Континент. От Патагонии до Амазонии
Шрифт:
Наш автобус шел мимо цепи озер, живописно раскинувшихся среди гор.
Моим соседом стал местный немец. Лет тридцати, высокий, крепкий, коротко стриженный.
На одной из остановок в пути, когда мы вышли покурить, я заметил знакомый логотип машиностроительной компании, располагавшийся на большом щите у обочины трассы, почему-то предлагавшей купить газовые котлы.
– А я то больше ее по бомбардировщикам Второй мировой войны знаю, – сказал я соседу, указав на вертикальную стрелу с перекладинами в синем треугольнике «Юнкерса».
– Хуго Юнкерс начинал именно с отопительных котлов и водогрейных колонок еще до Первой мировой. Уже потом начал строить самолеты, – поддержал беседу сосед, как оказалось лейтенант-карабинер 19 .
– А ведь компания была закрыта после Второй мировой войны по решению Нюрнбергского трибунала, насколько я слышал, – добавил я. – Как преступная.
– Здесь, в Новом Свете, на многие вещи смотрят иначе, – пояснил офицер.
Мимо нас около остановки проходило несколько человек, толкающих перед собой одноколесные строительные тачки с фруктами. Индейцы, лица ассиметричные – один глаз выше другого, с явными признаками вырождения, одеты бедно и неряшливо. Они что-то мычали, предлагая курящим пассажирам у автобуса купить их товар. Все смотрели в сторону, не реагируя на них.
19
Карабинер – сотрудник полиции или жандармерии Чили. (прим. авт.)
Я еще по первому посещению Чили заметил сильное социальное расслоение здешнего общества, более сильное, чем в Аргентине. Или нищие, или вполне обеспеченные. Бедных белых тут я не встречал.
Мы как раз находились недалеко от одного из компактных проживаний индейцев.
– Много индейцев погибло в прежнее время из-за трудностей и нежелания адаптироваться к западной цивилизации, – заметил мне лейтенант. – Арауканы прекратили войну с правительством Чили так только в двадцатых годах этого века.
Наступила пауза.
– А что у вас говорят о Пиночете? – поинтересовался мой собеседник, узнав, что я из России.
– Раньше, при коммунистах, им детишек пугали – как же, диктатор. Как будто у нас своих диктаторов не было, – ответил я. – А сейчас, после смены социальной системы, когда все наелись невзгодами до отказа – отношение к нему вполне благоже-лательное.
Мы докурили.
– Что касается меня, то я считаю его спасителем нации от наступавшего хаоса и социальных экспериментов социалистов-казнокрадов, – сказал я, почувствовав, что соседу понравился мой ответ.
Во второй половине дня мы приехали в область Эль-Валье.
Эль-Валье – это сельскохозяйственная житница Чили, область длиной около трехсот километров, обрамленная горным хребтом с одной стороны и побережьем Тихого океана с другой. Здесь выращивается виноград для чилийских вин – страна входит в десятку его мировых экспортеров. Местность тут напоминает Италию и климат тоже под стать средиземноморскому.
Чили – одна из самых развитых латиноамериканских стран с сильной экономикой, основу которой составляет добыча и экспорт рыбы, меди, серебра, калиевой селитры, лития, большие залежи которых находятся на севере страны.
Уже в темноте проехали Вальпараисо – местный курорт международного класса.
В салоне автобуса между тем показывали фильм про пиратов.
– Кстати, а на каком острове жил Робинзон Крузо? – вдруг спросил меня мой сосед.
Я задумался.
– Не знаю, как он называется. У Южной Америки, по-моему, где-то у Тринидада, – ответил я ему.
– Он находиться здесь, не так далеко от побережья – около семисот километров, входит в группу островов Фернандеса. Но звали в действительности нашего героя Селькирк и провел он на острове пять, а не двадцать восемь лет, как придумал Даниэль Дефо 20 . Именно история этого моряка и легла в основу романа, – рассказывал лейтенант. – Я там бывал по службе, девственная природа, незабываемые впечатления.
20
Даниель Дефо (1660 – 1731) – английский писатель и публицист, известен как автор «Робинзона Крузо». (прим. авт.)
Уже к ночи мы приехали в столицу этого государства Сантьяго.
Переночевали с лейтенантом в недорогой гостинице, которую тот показал, а утром разбежались по своим делам.
Свои дела с аргентинским консулом я уладил быстро, не забыв посетить центральную площадь столицы, почему-то названную Оружейной, поглазел на президентский дворец, там расположенный.
В Эль-Больсон вернулся спустя почти трое суток с пересадками, слава Богу, на перевалах в Кордильерах уже не было снежных заторов.
Глава четвертая
Привычная жизнь возвращалась на круги своя.
Я по-прежнему жил и работал у Комарова.
На повестке дня была реализация таких амбициозных проектов моего босса, как выращивание чеснока на продажу неграм в Бразилию и строительство коптильни под моим началом.
Российские колонисты, строившие совместное хозяйство в Эль-Ожо, разбежались.
Остались только Кузнецовы.
Андрей в какой-то период своей жизни стал видеть себя животноводом, купив для пробы корову голландской породы, такую маленькую, миниатюрную, но с выменем до земли. Сказывали, что молока будет давать неизглагольно много, важно только беречь ее нутряные соки.
Красавицу назвали Сметанкой, хотя какая она Сметанка – сразу видно – вылитая Пеструшка. На подходе ожидалась покупка еще двух особей того же проекта, что и головная – полагаю, Простоквашки и однотипной с ней Ацидофилинки.
Во флоре пампасов и горных долин Патагонии имелись существенные отличия от Европы.
Из лесных насаждений присутствовали эвкалипт, завезенный из Австралии, кипарис, ливанский кедр, с десяток различных елок и сосен, в том числе моя любимица – араукария араукана, похожая на что угодно, только не на хвойное дерево. Может достигать высоты пятьдесят метров, листья напоминают полусвернутые ножи, выходящие друг из друга. Семена по вкусу и питательности подобны кедровым орехам. Если, к примеру, такой веткой попадет по голове – летальный исход обеспечен.
Хватало вечнозеленых деревьев. Было и подобие карликовых берез – ньире, с таким же корявым кривым стволом и крепкой древесиной. Присутствовали и сами березы и пирамидальные тополя, завезенные русскими и немцами.
Из кустарников сущим бичом крестьян слыли шиповник и ежевика. По слухам, завезенные сюда одним сентиментальным чехом, они стали сорняками, с которыми очень тяжело бороться из-за их развитой корневой системы.
Фауна Патагонии также имела свои особенности.